Кора, — такая тоска охватывает всю меня — хоть вешайся!
Она снова посмотрела на меня, все еще ожидая от меня помощи. Я понял — убийство ее подруги и ее мужа очень сильно подействовало на нее, и она хочет поддержки, умных возражений, убедительных доказательств обратного. Но снова никаких умных мыслей мне на ум не пришло, и я злился на себя, за то, что как только от меня потребовалась помощь, я вдруг оказался абсолютно бессилен! И тут я решился. Зачем откладывать неизбежное на потом!
— Я люблю вас, Кора! Я очень вас люблю! — воскликнул я, и вдруг быстро-быстро продолжил, стараясь высказать все, прежде чем она меня прервет. — Я жить без вас не могу! С тех пор как я вас увидел, я потерял покой. И это правда! Я постоянно думаю только о вас, Кора!
Она растерянно повернулась ко мне. Ее бледные щеки вдруг окрасились румянцем.
— Джон, простите, — тихо пробормотала Кора, потупив глаза. — Все это конечно очень трогательно, но я вас не люблю. Извините. Я люблю совсем другого человека. И только о нем и думаю все это время. Я уверена, вы будете счастливы, ведь вы — очень хороший человек!
Меня словно окатили ледяной водой! Я все это слушал, но не все слова понимал. Да еще и бешеные удары сердца гулким колоколом ударялись в виски и барабанные перепонки, и мешали слушать.
Кора посмотрела мне в глаза. Наверное что-то в моем лице ей не понравилось.
— Доктор, вы очень милый, — поспешно добавила она, беря меня за обе руки и страстно сжимая их, и я снова захотел такую вот спутницу жизни, которая именно так сжимала бы мои руки. — Я ничуть не сомневаюсь, что вы найдете себе очень замечательную жену. И даже уверена в этом! И вы будете счастливы!
Я расстроенно кивнул, думая, что кто-то влюбляется сразу, а для кого-то необходимо время. И я не собирался так быстро сдаваться! Вот окружу Кору заботой, вниманием, дружбой — глядишь, все и переменится. Ведь все — в моих руках!
10
Дверь мне отворила миссис Хадсон. Едва я, радостный и возбужденный, успел войти, как дом содрогнулся от громкого выстрела. Миссис Хадсон ухватилась за перила.
— Ну вот, сэр, опять! — жалобно простонала она. — Что это такое творится! — Миссис Хадсон испуганно посмотрела на лестницу на второй этаж. — И еще говорит, будто все это исключительно в интересах правосудия. Я, конечно, понимаю, что он сравнивает! Но, доктор Ватсон, если вы не подниметесь к нему, и как можно скорей, мы вообще останемся без газового отопления! — И она с мольбой посмотрела на меня.
— Да-да, конечно, — поспешно пробормотал я, устремляясь к лестнице. — Я сейчас же с ним переговорю.
Я как раз отворял дверь в гостиную, когда грянул очередной выстрел. Быстро распахнув дверь, я, горя искренним негодованием, решительно ворвался внутрь. В гостиной, в облаке вонючего порохового дыма смутно вырисовывалась фигура Шерлока Холмса. Облаченный в халат, он сидел в кресле с сигарой в зубах и дымящимся револьвером в правой руке, а левой рукой небрежно поглаживал жуткую маску. И я невольно испугался — уж не околдовала ли она и его тоже?! И даже попятился, попытавшись быстренько скрыться. Впрочем, я решительно взял себя в руки. Ведь Холмс — мой друг! А друзей в беде не бросают!
— А, Ватсон… — вяло протянул он.
— Господи, Холмс, но это же просто невыносимо! — крикнул я, входя в гостинную и закрывая за собой дверь, сильно недовольный всем происходящем. — В доме воняет, как на стрельбище. Если вам не жалко домашнего имущества, умоляю, пощадите хотя бы нервы миссис Хадсон! И оставьте маску в покое! — Я быстро распахнул окна эркера настежь и с облегчением отметил, что выстрелы, по всей видимости, заглушал шум проезжающих по улице карет и двухколесных экипажей, и не привлекли к ним излишне подозрительного внимания. — И нездоровую атмосферу создаете, — сурово добавил я.
Холмс протянул руку и положил револьвер на каминную доску.
— Нет, ей-богу, Ватсон, не знаю, что бы я без вас делал! — насмешливо сказал он. — Я и прежде замечал, что вы обладаете недюжинным даром. Являетесь тем оселком, на котором может оттачивать мысль более высокоорганизованный разум.
Замечание про более высокоорганизованный разум я демонстративно пропустил, словно его и не слышал. Только поморщился.
— Давненько не видел вас с сигарой, — заметил я, вешая пальто и блаженно опускаясь в свое любимое старое кресло.
— Все зависит от настроения, Ватсон, — благодушно заметил Холмс, затягиваясь сигарой. — Вот в данный момент позволил себе маленькое баловство, позаимствовал одну сигару из запасов полковника Уорбертона. — Он покосился на каминные часы. — Гм… Впереди у нас еще целый час. Так что давайте обменяемся взглядами о многообразии человеческой подлости, а также о высочайших проявлениях духа, присущих даже худшим из нас, — загадочно произнес он, и я невольно насторожился. — Страдивари, Ватсон. Скрипка за вами, в углу.
Пожав плечами, я подал ему футляр.
И пока Холмс задумчиво играл, я не находил себе места.
Я был счастлив. Чувствуя, что все время глупо улыбаюсь, я, не в силах усидеть на месте и постоянно болтаясь по гостинной, ловил на себе подозрительные взгляды Холмса, бросаемый им на меня поверх скрипки, но ничего поделать с собой не мог. Да и не хотел.
Так что Холмс наконец прервался, убирая смычок.
— Ватсон, я вижу вас насквозь! — воскликнул он, с легким удивлением глядя на меня. — Ну-ка выкладывайте, что вас так сильно и странно беспокоит?
Я растерянно остановился напротив него, не зная, с чего и начать. Да и надо ли вообще?
— Ну же, смелее, Ватсон! — подбодрил он меня, видя мое замешательство.
— Холмс, дружище, я кажется влюбился! — выдохнув, быстро сознался я, и на моем лице непроизвольно расплылась глупая, отвратительно-счастливая улыбка.
— Фи, Ватсон! — неожиданно для меня удивился Холмс. — Это же ведь только природное влечение, предназначенное для продолжение рода. Нельзя же этим так глупо увлекаться!
— И тем не менее, Холмс!.. — радостно воскликнул я, снова энергично заходив по комнате — стоять на одном месте я был не в силах. — Черт, вам этого не понять, сухарь вы этакий! Вы даже и не представляете, как мне сейчас хорошо!
— Я это вижу, — сухо заметил Холмс. — И я в принципе ряд за вас. И я вам также ужасно сочувствую.
— Почему это? — удивился я, пристально посмотрев на Холмса.
— Ваше разочарование будет просто катастрофическим, — честно ответил он.
— О чем это вы говорите? — еще больше удивился я, теряя остатки своей эйфории.
— О вас, вашей любви и
