позже я получил очень важную информацию — и снова из ваших уст, Ватсон, — он многозначительно посмотрел на меня. — Сидя здесь, я закурил одну из сигар полковника и, когда услышал, что вы внизу, произвел два выстрела из револьвера того же калибра, что был использован для убийства Уорбертона.
— В любом случае на руке должны были остаться следы ожогов от пороха, — задумчиво пробормотал я, лихорадочно соображая про себя, в чем конкретно состоял его план.
— Не обязательно, Ватсон, — возразил он. — Порох из патрона — вещь загадочная, отсутствие ожогов еще ни о чем не говорит. А вот запах сигары — это куда как важнее! Впрочем, признаюсь, несмотря на всю ценность вашего замечания, окончательно прояснил картину лишь визит в дом.
— Помню, как вас поразила внешность этого индуса, слуги, — заметил я, все еще витая в потемках.
На губах моего друга заиграла самодовольная усмешка.
— Нет, Ватсон, — возразил он, покачав головой. — Я прежде всего обратил внимание на разбитое окно, через которое он вошел в дом.
— Но ведь, по словам мисс Мюррей, капитан Лейшер специально выбил стекло, чтобы все могли войти в запертую комнату.
— Вот тут-то и сказался чисто женский подход, дорогой Ватсон. Она выпустила из своего повествования очень важные детали, заметные, впрочем, только натренированному взгляду, так что не стоит упрекать бедняжку. — Холмс снова отпил немного бренди. — Если помните, она говорила, что капитан Лейшер обежал дом, заглянул через окно, потом взял камень с клумбы, выбил им стекло и вошел.
— Да, совершенно верно.
— Меня поразило, что слуга-индус прошел через разбитое дальнее окно, тогда как ближнее к входной двери оставалось целым. Тогда, возле дома, я приметил ямку в горке из камней под первым окном — это остался след от взятого Лейшером камня. Так почему, спрашивается, ему понадобилось бежать к дальнему окну и разбивать стекло именно в нем? По одной только причине — это стекло могло стать уликой. Вот на что я намекал, рассказывая Лестрейду об устрицах и вилке соседа по столу. Ну и наконец я убедился в полной правильности своей версии, понюхав содержимое сигарной коробки Уорбертона. Там лежали голландские сигары, а они, как известно, обладают самым слабым запахом.
— Так, теперь мне все окончательно ясно, кроме одного, — заметил я, пальцами рассеянно поглаживая свой стакан. — По-моему, вы рисковали, объявив на весь дом о своих планах сложить осколки разбитого стекла. Могли потерять тем самым свою главную улику.
Холмс потянулся к персидской табакерке и начал набивать трубку пахучим черным табаком.
— Ватсон, дорогой, мне ни за что на свете не удалось бы сложить осколки таким образом, чтобы там просматривались отверстия от пуль. Они ведь совсем крохотные. Нет, то был самый настоящий блеф, мой дорогой друг. Стоило кому-либо из обитателей дома попытаться уничтожить эти осколки, и мы сразу поняли бы: это и есть убийца полковника Уорбертона. Я соорудил для него ловушку. Я ведь специально высыпал стекло в камин, так как вытащить его оттуда было бы совсем непросто, чем утащить вазу, в которую я их собрал. Ну а остальное вам известно. Он пришел вооруженный кочергой. Открыл дверь этой комнаты, хотя он ведь гость в этом доме и ключей не должен иметь. Значит он явно воспользовался дубликатом ключа, который мы позже нашли в кармане его плаща. Думаю, мне ко всей этой истории нечего больше добавить.
Я согласно кивнул.
— А каков же мотив, Холмс? — глотнув немного бренди, поинтересовался я.
— Ну, тут тоже не надо далеко ходить, Ватсон, — равнодушно пожал он плечами. — Ведь мы уже знаем, что до женитьбы полковника Уорбертона Лейшер был его единственным родственником, а потому и самым вероятным наследником. По утверждениям мисс Мюррей, ее подруга, миссис Уорбертон, не одобряла экстравагантного образа жизни молодого человека. Очевидно, капитан Джек опасался влияния миссис Уорбертон на мужа, считал, что она представляет для него реальную опасность. А потому решил убить двух зайцев сразу. В ту ночь молодой человек открыто явился в дом, поговорил с мисс Мюррей и майором Эрншо, отказался играть с ними в карты и пошел в столовую якобы выпить портера. На самом же деле Лейшер прошел через столовую, вылез через окно в сад, подкрался к высоким окнам антикварной комнаты и выстрелил в полковника Уорбертона и его супругу через стекло.
Ему понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы пробраться обратно в дом тем же путем, схватить с буфета в столовой графин с вином и выбежать в холл. Очень точно рассчитав время, он оказался там буквально через секунду или две после мисс Мюррей и Эрншо. Ну и затем, чтобы подтвердить версию внезапного безумия полковника Уорбертона, Лейшеру оставалось лишь разбить камнем стекло и уничтожить тем самым отверстия от пуль. Он первым ворвался в антикварную комнату и положил револьвер рядом с рукой жертвы.
— Ну а если бы миссис Уорбертон там не оказалось и свидание его с полковником состоялось, что тогда? — спросил я.
— Ах, Ватсон, тут можно лишь строить догадки. Но то, что Лейшер явился вооруженным, заставляет предполагать худшее. Не сомневаюсь, когда дело дойдет до суда, выяснится, что Лейшер испытывал материальные затруднения. И у нас есть все основания полагать, что этот молодой человек не остановился бы ни перед чем, лишь бы устранить все препятствия, стоящие на пути к обогащению.
Холмс очень уж внимательно посмотрел на меня.
— И вот что еще, Ватсон, — странным тоном произнес он, пристально глядя на меня. — К нашему прошлому разговору. Вы, наверное, удивитесь, но я тоже кое-то понимаю в любви. И у меня был печальный опыт.
Холмс на мгновенье замолчал. Глаза его увлажнились, лицо — посерело.
— Очень-очень печальный опыт, — тихо и грустно добавил он. — Поверьте мне, Ватсон.
(2021-05-19 — 2021-09-21)
