видеть своей невесткой.
— Сегодня вы все остаетесь во дворце, — сообщил принц, манерно вытирая рот салфеткой. В уголке его губ застряла крошечка от моего безе, и меня это почему-то ужасно раздражало. — Победительницу я оглашу завтра на праздничном балу, куда вы все приглашены.
Ну вот, все оказалось проще, чем думалось. Можно было снова выдохнуть до завтра. Надо найти Ника и рассказать ему об этом. Впрочем, эта новость сама не обойдет его стороной. Возможно, он уже ждет меня где-то, чтобы все обсудить, и мы, наконец, увидимся.
С этими мыслями я покидала королевскую столовую, а после торопливым шагом направилась к себе в комнату.
Однако Ник так и не появился.
Вместо этого ко мне заглянула одна из служанок и сообщила, что около ворот меня ждет какой-то парнишка.
«Эрик!» — догадалась я и опрометью кинулась ему навстречу.
Брат переминался с ноги на ногу по ту сторону ворот, в руках у него был объемный сверток.
— Эрик! — я с налета обняла его.
На глаза от радости набежали слезы: я и не предполагала, что так соскучилась по нему.
— Ну-ну, твои телячьи нежности, — проворчал он, но тоже с теплотой в голосе, и даже вытерпел мои объятия.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Мама тебе вот передала, — и Эрик всунул мне свой сверток.
— Как она? Как бабушка? — поинтересовалась я с замиранием сердца. — Как они реагировали на мою выходку?
— Покричали, попричитали, а потом стали следить за каждым выпуском газеты, — ответил брат и ухмыльнулся. — Они гордятся тобой. Только им принц не очень нравится, — добавил он шепотом.
— Передай им, что он и мне не нравится, — хихикнула я. — И я не собираюсь за него замуж. Кстати, а что здесь? — я подержала сверток на весу.
— Мама платье тебе сшила для завтрашнего бала, — Эрик шмыгнул носом. — Там и туфли, и украшения какие-то… Сама разберешься, я в этом ни бум-бум…
— Ох, как это мило, — я снова растрогалась и обняла брата.
На этот раз он все же выкрутился из моих объятий:
— Ну, я тут ни при чем, вообще-то… А что с рецептами деда?
— Пока не нашла, — я тяжело вздохнула. — Но один человек обещал мне помочь, так что надежда не потеряна.
— Ладно, пойду, а то сопли на морозе мерзнут, — Эрик поежился.
— А ты опять без шарфа! — я поправила ворот его пальто и застегнула пуговицу у горла. — Поэтому и сопли мерзнут.
— Ну все, пошел я. Удачи тебе, Эрина, — Эрик улыбнулся.
— Передавай привет родным! — я помахала ему.
— Мы все ждем тебя домой! — брат взмахнул мне в ответ и, кутаясь в воротник, ускорила шаг.
Вернувшись в комнату, я сразу развернула сверток и восхищенно вскрикнула: платье было голубым, воздушным, точь-в-точь, как из моего сна. Как мама узнала? Я подбежала к зеркалу и приложила его к себе. Невероятно красиво…
В свертке еще нашлись новенькие серебристые туфельки и изящная диадема. И записка: «Сияй ярче всех принцесс, моя милая».
— Мама, ты у меня такая замечательная, — я прижала все вещи к себе и закрыла глаза. Если бы Ник увидел меня завтра в этом платье…
Утром к нашему пробуждению весь дворец уже был украшен к новогоднему балу: хвойные веточки, гирлянды, ленты, блестящая мишура — глядя на все это, невольно начинаешь томиться ожиданием праздника. И настроение поднимается, даже мое, которое было почти на нуле. А все потому, что Ника по-прежнему не было ни слышно, ни видно.
Я даже заглянула в кухню и спросила у Салли, где он может быть, на что она пожала плечами и ответила:
— Да ходит где-то!
Значит, Ник где-то во дворце. Его не отправили никуда по поручению, не завалили работой. Тогда почему он не приходит ко мне? Почему прячется? Неужели пожалел обо всем, что говорил мне? О своих обещаниях. Понял, что не справится, не найдет поварскую книгу, а теперь не знает, как признаться? Или же вовсе меня обманывал с самого начала? Чтобы произвести впечатление… От последнего предположения мне стало совсем горько. И с каждым часом мне все больше казалось, что так оно и есть.
На бал я наряжалась уже без всякого настроения. И только мысль о том, что мама хотела бы видеть меня принцессой, сшила платье, подстегивала меня не падать духом и выйти ко всем на бал во всем своем блеске.
Сегодня меня и встречали, как настоящую принцессу: распахнул передо мной двери бального зала, распорядитель в нарядном камзоле предложил свою руку и торжественно провел к местам, где уже сидели три моих конкурентки. Ильда выбрала красное платье, Натали облачилась в зеленый бархат, а Роуз Кинселла сияла золотистым шелком.
Принца еще не было и, похоже, все ждали только его, чтобы начать.
Он появился внезапно под оглушительные звуки фанфар. От неожиданности даже король схватился за сердце, а после, увидев сына, расслабленно улыбнулся, укоризненно потряс указательным пальцем и откинулся на спинку трона.
— Его Высочество Лукас Николас Мэрлуйский! — объявил распорядитель Твайс. — Сегодня он…
Принц подошел к нему и остановил его жестом:
— Дальше я сам, Рональд.
Его Высочество сегодня был в красном, однако фасон его наряда, на удивление, был менее пышным, чем мы привыкли видеть, да и оттенки того же красного — более сдержанными, темными. Словно приемы пищи, где мы с ним виделись, были для него важнее, чем праздничный бал.
— Добрый вечер, дамы и господа, — начал принц. И вновь его голос показался каким-то не таким. Из него исчезла манерность и высокомерие.
Я поерзала на месте, ощущая необъяснимое волнение.
— Сегодня наконец мы узнаем, кто же победил в кулинарном конкурсе, за которым, уверен, следило все королевство, — продолжил он. — Но поддержим пока интригу. Я же прежде хочу признаться вам кое в чем, — и он махнул рукой, подзывая слуг.
Зал замер в ожидании.
А Его Высочество тем временем легким движением стянул с себя парик и бросил его одному из подоспевших слуг. В реальности принц Лукас оказался шатеном. Его волосы после парика были взъерошены, и он запустил в них пальцы, пытаясь укротить и пригладить. Сердце екнуло, заметив в этом жесте что-то знакомое. Затем он достал из-под камзола подушку и так же отдал слуге. Поплывшей фигуры как ни бывало!
— Что происходит? — прошептала недоуменно Натали.
— Понятие не имею, — отозвалась напряженная Ильда.
Роуз Кинселла по традиции промолчала. Впрочем, как и я.
— Еще минутку, — сказал принц и теперь повернулся к слуге, который держал тазик с водой.
— Он умывается? — охнула Ильда.
Но ей никто не ответил. Все завороженно следили за тем, как
