не поверят. Скажи лучше, что попал под винт теплохода – это реальней".
Самолет завис над водной гладью и Шерехов непроизвольно отметил, что на рейде у славного города Сочи не хватает одного белого иностранного катера.
Книга третья
Операция «Голубой лев»
«О, Париж! О, Мишель!»
Зима заканчивалась. Еще неделю назад казалось, что осевшие грязные сугробы и вмерзший в лед мусор так и будут вечно корябать глаза, а птицы уже никогда не будут селиться от мусорных бачков дальше двух метров. Но прошло несколько дней, и с теплым южным ветром пришла уверенность, что конца этой снежной канители осталось ждать недолго.
Шерехов ждал прихода весны не только как всякий нормальный, уставший от холодов и зябкого ветра, человек, но и как офицер контрразведки, патриот и ответственный сотрудник спецподразделения. Весной просыпался большой коллектив серого дома в центре столицы, писались различные планы и приводились в соответствии с приказами вопросы взаимодействия отделов центрального аппарата и отделов контрразведки на местах. Места были разные – от милого, утопающего в зелени садов Урюпинска до далеких, покрытых вечной мерзлотой снежных холмов Шпицбергена. Оперсотрудники строчили планы совместных действий с теми органами, которые были ближе им по духу и по рабочим ситуациям, связанным с конкретным выполнением своего служебного долга.
Шерехов давно вынашивал идею выполнить свой служебный долг где-нибудь за пределами родного любимого государства, но случай, этот коварный случай, все никак не предоставлял такую возможность. А на Шпицберген Миша ехать не хотел. И в Урюпинск тоже.
Но Миша умел ждать как охотник – сидел на своем номере с заряженным бердашом в руке, веря в удачу. И дождался. Еще в середине зимы, когда вера в живительную силу горячего всепобеждающего солнца уже почти угасла его вызвал Начальник и понизив голос до шепота спросил: " В Париж поедешь?"
В силу своей природной скромности Шерехов даже не спросил, на какой срок надо ехать, а тут же согласился. И теперь, с приходом весны, он, как и многочисленная когорта оперсотрудников, строчил рапорта, совместные планы и чертил схемы с одной только целью – выполнить свой долг на далеких, пленительных полях. На Елисейских.
Задача была не из простых – проследить канал утечки из родного Отечества голубой ртути – последней причуды российских ученых, придумавших ее для использования в производстве компьютеров девятого поколения. Материалы, которые поступали на стол Начальнику, однозначно говорили о том, что ртуть утекала из российских компьютеров на далекий Запад и оседала где-то в районе Булонского леса. Шерехову предстояло проверить достоверность этой информации и вернуться из Парижа по маршруту ее доставки, то есть пройти обратный путь этой бесценной выдумки отечественных Ньютонов.
Да, зима уходила. Денег, как всегда, не было и пришлось, прежде всего, искать спонсора, который грудью прикроет финансовые прорехи некогда могущественной службы. Шерехов проявил чудеса изобретательности и к концу второй недели отработки важного правительственного задания нашел человека, который взял бы на себя решение сложного финансового вопроса. Последнее препятствие на пути реализации крупного проекта перекрытия канала утечки голубой ртути было устранено. Дело осталось за малым – найти второго человека, который в сложный оперативный момент смог бы прикрыть в меру широкую, но в дальнем зарубежье неприкрытую спину "зубра" российской контрразведки. С этой задачей Шерехов справился тоже довольно быстро – оформление документов было решено начать на двух офицеров – Шерехова и Иванова, отвечающего в сером доме за правильность пролетов иностранных воздушных судов над закрытым районом от деревни Кукуево до населенного пункта Нижний Створ.
Оформление документов подходило к концу. Паспорта были оформлены в один день, и оставалось только ждать визу, которую французская сторона обещала сделать в течение одной недели. Но прошла неделя, затем вторая и нервное напряжение достигло пика – срывалось важное правительственное задание. Все попытки как то стимулировать российский МИД путем объяснения важности стоящей задачи упиралось в непонятные проволочки французов, которые нашим мидовцам пытались объяснить, что паспорта с проставленной печатью несуществующего уже департамента распродажи имущества Западной группы войск не имеют достаточной силы. Пришлось идти по другому пути и оформить паспорта с другой серией и другой печатью, объяснив французским партнерам, что едут достойные представители российских спецслужб, чья деятельность на французской земле будет только способствовать расширению добрых партнерских отношений. Французы вняли настойчивым просьбам охотников за голубой ртутью и дали визу за два часа до отлета самолета из Шереметьево.
Ранним весенним утром, когда прохлада ласкала молодые маслянистые листки тополей, машина доставила двух славных контрразведчиков в вожделенное место всех российских граждан – в аэропорт Шереметьево-2, где даже грузчики разговаривают по-английски, а стеклянные двери при входе в аэропорт устроены таким образом, что их не надо толкать ногой и придерживать толстым командировочным чемоданом. После непродолжительного общения с таможенной службой и милой дамой со строгими пограничными глазами контрразведчики проследовали в самолет.
Полет продолжался недолго – где-то около трех часов. Ближе к посадке Шерехов стал внимательно всматриваться в рельеф местности, стараясь отыскать в иллюминаторе знаменитую Эйфелеву башню. Башню он не нашел, но дороги, которые окутывали Париж в знаменательный паучий кокон, он обнаружил сразу и понял, что находится в Европе, где дороги являются показателем добротной цивилизованной жизни.
Самолет пробежал по длинной посадочной полосе, такой длинной, что у Шерехова возникли сомнения в том, что самолет действительно продвигается к аэропорту Орли, а не добирается обратно до порта приписки в Шереметьево, что говорится, на своих двоих. Но все закончилось красивым жестом местных таможенников, которых контрразведчики встретили после длинного пути по подземному коридору с бегущей дорожкой и которые, небрежно взглянув на паспорта и визы, шлепнули штамп, пожелали хорошего времяпрепровождения в Париже. Дальше были шикарные салоны автомобилей, улицы Парижа, удивившие своей чистотой и необычностью архитектуры, которая возвращала истинных ценителей прекрасного, каковыми по праву считались Шерехов и Иванов, в их любимое столетие, в девятнадцатый век к работам Моне и Ренуара.
* * *
Разместившись в гостинице, которая, как оказалось позже, располагалась в легендарном районе художников, философов и проституток, объединенных, очевидно, какими-то общими внутренними проблемами, два представителя славных российских спецслужб решили посвятить первые дни своего пребывания на французской земле изучению жизни простых парижан и, бросив вещи в номере гостиницы, на метро отправились на знаменитые Елисейские поля.
Первое, что обнаружил наметанный взгляд Миши, выйдя из парижского метро, была небольшая рекламная вывеска с русским текстом, где парижанки всех времен призывали "новых русских" требовать в парижских бутиках презервативы. Без них парижанки, очевидно,
