девушка, но я всё-таки несу за тебя моральную ответственность. Удачно выйти замуж – для девушки это главное!
«Господи! Прошлый век какой-то!»
– Но я не хочу замуж! А если бы и вышла, то только по любви.
– Любовь – это так обременительно, дорогая.
– Ну вот, ты сама так считаешь. Я никого не хочу обременять и впредь!
– Не обременяй! Для брака достаточно человека, с которым тебя свяжет дружба… или привычка, или то и другое. Любовь можно найти и на стороне, если так уж приспичит!
– Зачем тогда замуж выходить? Я хочу быть верна мужу.
– Как трогательно… Я очень тебя прошу, ну… посмотри на жениха. Такой красавчик и богат к тому же.
– Даже если так, я не люблю жить в городе. Меня вполне устраивает сельский быт и природа. А всем богатеньким подавай ночные клубы, пьянки и злачные места. Ты же знаешь, я не терплю такого времяпровождения.
– Что ты! Он совсем не таков! Очень скромный молодой человек и живёт за городом. Ну, не капризничай. Это даже неудобно, что я тебя уговариваю.
– Ох!
– В конце концов, долг каждой женщины – выйти замуж и родить детей.
– Перед кем долг, тётя?
– Если хочешь, перед памятью родителей. Перед обществом, в конце концов. Подожди… или ты, может, принадлежишь к этим новомодным ужасным сообществам, отрицающим брак и детей? Неужели ты чайлдфри?
– Да что ты, тётя! Нет, конечно! – Мне не хотелось расстраивать её в первый же день встречи. – Ну хорошо, хорошо! Пусть приходит. Но ты должна знать – это пустая затея!
– Посмотрим, дорогая, – загадочно улыбнулась тётя. – Не забудь вечером о нашем семейном обычае.
– Каком?
– Всё-таки забыла? Русский костюм! Ты наденешь его, как и принято у нас на торжествах и… смотринах.
– Ты же это не серьёзно?
В ответ Макоша улыбнулась, спрятала платочек в рукав блузы и грациозно удалилась.
У тётушки был пунктик: непременно выдать меня замуж за отпрыска царского рода.
Смешно. Все эти мёртвые, отжившие призраки аристократии не приносят ни радости, ни пользы. Но тётя принадлежала к категории людей, которым титулы и привилегии кажутся не только не смешными, но желанными и необходимыми.
Тётя не жаловала простых людей. И день за днём копала яму, навсегда отделившую её от небогатой и незнатной части родни. Яма многолетними стараниями незаметно разрослась в пропасть, и мосты через неё уже невозможно было навести.
Родня, подобно шекспировским Монтекки и Капулетти, общалась редко, ненавидя друг друга искренне, и, кажется, ко времени моего приезда готова была забыть о существовании друг друга решительно и бесповоротно.
Макоша, конечно, причисляла себя к древнему роду «Монтекки», а бедную родню и дальних московских родственников – к не очень древнему «Капулетти».
Далеко тёте искать не пришлось. Как известно, в Грузии дворян, князей и царевичей больше всего в мире на душу населения.
Тётя Макоша переехала в Тбилиси из пригорода девять лет назад после смерти моих родителей, в дом матери, и с тех пор, оказывается, подыскивала мне подходящую партию. Иван Рюриков-Острый (сам он называл себя Вано) подходил определённо, кем-то там приходясь Багратионам и Романовым, то ли племянником, то ли внуком.
Нельзя не признать – тётка постаралась. Вано был молод, красив, умён и обходителен.
В первый же вечер он пришёл к нам в дом, и знакомство наше не задалось.
* * *
Вано заявился с другом – высоким мегрелом с чёрными, гудронными глазами. Мегрел окинул взглядом просторную комнату, оценил гостей и на секунду зацепился взглядом на мне. Что-то знакомое почудилось мне в тяжёлом, волчьем блеске прищуренных глаз. Тёмные волосы с ярким каштановым отливом были, пожалуй, по-старомодному длинноваты. На большом пальце правой руки сверкнуло гладкое железное кольцо с шипом. На следующих двух: указательном и среднем – такие же широкие, железные кольца, но без шипов.
Мегрел отвернулся, что-то тихо сказал другу. Я скользнула взглядом по длинному кожаному пальто. «Волк» отлично вписывался в образ героя киберпанка и был точной копией Нео из фильма «Матрица».
Вано взглянул в мою сторону. Я тут же отвела взгляд. С чего бы мне пялиться на незнакомца. А вот он глаз с меня не сводил – я чувствовала его взгляд на щеке.
Тётя подвела гостей к восьминогому бальному дивану.
«Запах аира!»
Ятровки расшивали натянутый на раму шёлк и болтали без умолку. Я сидела рядом в старорусском летнике и жемчужном кокошнике, забравшись на диван с ногами, и изучала том Брема.
Чувствовала я себя преглупо. Лиф сарафана постоянно сползал вниз, грозя оголить меня прилюдно. Я уже заметила, как гости мужского пола одобрительно оглядывают меня и довольно качают головами. Я незаметно подтягивала непослушный вырез и сердилась, что пошла на поводу у тёти и ятровок.
Друзья переглянулись, и Нео присвистнул:
– Это она.
– Спокойно, мгелико.
Вано улыбнулся, пряча за спиной розу:
– Ещё одна русская оккупантка приехала на грузинскую землю.
Я оглядела наглеца с ног до головы и тихо ответила:
– Здесь во всех присутствующих течёт русская кровь.
– Я вовсе не хотел никого обидеть… – самодовольно улыбнулся царевич, – в грузинских учебниках пишут, что в царские и советские времена грузинский народ находился в оккупации у России. Я неудачно пошутил… извините.
– В таком случае вам надо поостеречься.
– Полноте, Василиса, – вмешалась тётя, улыбнулась, сглаживая неловкость, – не шути так! Не то гости подумают, что ты говоришь серьёзно! Васа, это Иван Андреевич, очень дальний, но всеми любимый родственник…
Вано чуть склонил голову и вручил мне розу.
Я поблагодарила:
– Люди недаром говорят: кровь – не водица. Родне мы рады…
Слова прозвучали натянуто, но тётя умела находить общий язык даже с непримиримыми врагами:
– …и его товарищ Афанасий Дхоль…
«Афанасий? Мгелико? Я недавно слышала это имя…»
– …Помнишь тётю Ольгу? Так вот, Иван её двоюродный племянник…
– Третья степень родства? – спросила я удивлённо.
– Четвёртая, дорогая. Вы – очень дальние родственники. Я так рада, что вы, дети, наконец познакомились… Иван приехал к нам только ради тебя. Он достойный молодой человек и прекрасный собеседник… Не обижай гостя, Васа.
«Такого обидишь!»
– Иван Андреевич, будьте как дома, мой милый, – проворковала тётя, взяла хакера из «Матрицы» под руку и потянула прочь.
Мгелико обернулся и хрипло рассмеялся.
«Зрите на бестудную сию лисицю, како ти са ломит! [19]» – сказал он непонятно.
И добавил на русском без мегрельского акцента:
– Удачи, Иван!
Я хмуро разглядывала Вано.
Спокойный, подобранный от кончиков пальцев до плоского живота и крепких ягодиц. Смотрит внимательно, замечая мелочи. Обычно такие люди наедине с собой очень задумчивы. Одет дорого и со вкусом. Не так, как одевается большинство современных мужчин – в безразмерные,
