пят платье, будто не касаясь ступнями пола, и встала передо мной.
– Разве это сложно? – ухмыльнулась я.
– Сложно, очень сложно! – воскликнула Марья. – Я погадаю тебе!
– Фрогги! – топнула ногой старшая из ятровок Живана. – Я уже гадала Васе!
Надо сказать, что прозвище в доме носила не я одна. Фрогги – странное прозвище для красивой девушки. Лягушка, лягушечка, лягушонок, как ни крути, имя малопривлекательное. Но Марью в доме звали только так. Ятровки рассказали, что прозвище придумал её новый муж. Он первым прозвал кузину «лягушонком» – Фрогги. Удивительно, не правда ли?
Ну да ладно, Марья против не была, а муж обеспечивал ей радостное существование – подарки сыпались как из рога изобилия на зависть подругам.
Мужчины все таковы. Думают, если завалят жену платьями, шмотками, драгоценностями, позволят ходить по магазинам, спа-салонам, ночным клубам, знакомиться с кем угодно, то она должна по гроб жизни быть обязана ему за такую радость.
Но сестра не была глупа и не любила прожигать жизнь. Свободное время она посвящала не спа-салонам, не парикмахерским, не магазинам, не вечеринкам, а… рыбалке.
Поначалу такое увлечение показалось мне странным. Я знала сестру с детства, хотя росли мы в разных семьях. Но страсти к рыбалке до замужества я в ней не замечала. Марья всегда отличалась скрытностью, даже замкнутостью, и, несмотря на близкое родство, в детстве мы общались нечасто.
Марья вставала рано и отправлялась на Куру с удочками. Уж не знаю, водится ли в Куре рыба, но лягушки точно!
Каждый вечер берега и отмели превращались в оркестровые ямы с лягушиной икрой, и из каждой до утра доносился оглушительный грохот. Сестра любила сидеть на лавочке у дома и слушать неугомонное, лягушиное оранье.
– Как хорошо! – Глаза её мерцали, как очи сказочной птицы Рарог, вылупившейся из яйца на девятый день.
Впрочем, Марья не только рыбачила. Она владела модным свадебным салоном (как оказалось, тем самым ателье «Царевна», что у вокзала) и проводила в нём вторую половину рабочего дня, часто задерживаясь до вечера.
Но в тот вечер Марья была свободна. Фрогги быстро перевернула чашечку вверх дном и поставила перед собой:
– Ну вот, через пару минут узнаем, что у тебя впереди.
– Отпуск закончится, и я уеду. Тут и гадать не нужно, Марья.
Я стояла у окна и любовалась блестящими листочками белой берёзки под окном. За берёзкой сверкало зеркало Куры. Дядя сегодня ездил на рыбалку к плотине и выловил двух огромных щук. Тётя попросила меня приготовить рыбу:
– Васа, ты знаешь необыкновенный старинный рецепт! Только у тебя щука получается так вкусно!
И теперь я думала лишь о фаршированной щуке, которая дожидалась нас к ужину.
Фрогги недовольно наморщила носик, зелёные глазки блестели, как звёздочки:
– Когда ты уезжаешь, Василиса?
– Через две недели.
– Не жалко… нас покидать?
Я пожала плечами:
– Но теперь-то всё налаживается как будто. Самые сложные времена позади… Живёте, как в сказке, – я взглянула в окно на холмы, парящие над землёй в весенней, буйной зелени.
– Это не сказка, это присказка… сказка будет впереди, – сестра перевернула чашку с кофейной гущей.
Ятровки вытянули шеи и с любопытством поглядывали на нас. Минуты две все смотрели на чашку как зачарованные.
Фрогги серьёзно на меня посмотрела и торжественно произнесла:
– У тебя будет новое платье, Василиса. А мужей и детей столько, что и не сосчитаешь! Я даже завидую тебе… – Марья поставила чашку на блюдце и замолчала.
– Это всё? – удивилась я.
– Всё, а что ещё? – Фрогги поднялась с места.
Старшая ятровка Живана подошла и взяла у Марьи чашку:
– Что за глупые шутки, Фрогги? Думаешь, это смешно… Не слушай её, Васа. Она так шутит.
– Я и не шучу вовсе… – упрямо блеснула глазами Марья.
– Не ссорьтесь, девушки! Это же и правда смешно! Мужей без счёта, – примирительно улыбнулась я, – и детей без счёта.
– Мужей, может быть, пятьдесят… нет! Сто! А детей – тысячи тысяч! – уточнила Марья.
У кузины действительно странное чувство юмора.
Я натянуто улыбнулась:
– И одно новое платье… ты забыла о платье!
Платья я не носила уже года три. Сарафаны, юбки, блузки, шорты, брюки – всё, что угодно, но только не платья. Ни одного не было в гардеробе.
– Но зато какое!!! Никто не сможет сравниться с тобой!
«Задави её, гадюку! Засыпь известью!» – заверещал комариным писком на задворках сознания внутренний голос.
«Молчи!» – отозвалась я.
– Я согласен с Фрогги, – раздался хрипловатый голос у дверей гостиной, – никто не сможет сравниться с тобой! – На пороге стоял Вано и ухмылялся. – А я стану одним из ста её мужей, Фрогги?
– Ты будешь последним, Иван, если жив останешься! – заявила Фрогги.
– Ну всё, хватит! Фрогги, каждой шутке место! – обозлилась старшая ятровка. – Вот ведь жаба! – воскликнула она.
– Верлиока пучеглазая-а-а! – завыла младшая Желя.
– Змея! – не унималась старшая.
– Моревна ненасытная! – зашипели Желя и Жевана вдвоём.
Марья отступила и взглянула на них с презрением:
– С вами уж точно ничего и никогда не произойдёт, разве только конь Аргиз разметает ваши косточки по горным долинам! – И обернулась на меня, сверкая сумасшедшими очами. – К полной луне готовься! Будет тебе и новое платье, и мужья, и дети! И щука тебе не поможет!
В комнате будто свет выключили на несколько секунд. Темнота поглотила дом. В форточку с реки пахнуло тиной; могильный холод ударил в лицо; тихий голос позвал меня и растворился над водой.
В тишине Марья вышла из комнаты, и в гостиной стало светло.
Ятровки фыркнули ей вслед:
– Смотри, Марья, как бы твои косточки не разметал по горным долинам конь Аргиз.
Вано подошёл ко мне, будто ничего не произошло и день не сменился ночью, и взял похолодевшую руку.
– Не обращай внимания на Фрогги. В последнее время она странно себя ведёт. А что до гадания, то мне она нагадала, что я найду себе жену на болоте, представляешь? – Вано весело рассмеялся.
Глава 5
Стоит объяснить, кто такой Вано.
Не успела я приехать, родня принялась меня сватать. Жених нашёлся мгновенно, и это показалось мне крайне подозрительным. Не из-за него ли тётка меня вызвала? Она сообщила о женихе в день приезда, и я категорически отказалась с ним встречаться.
Тётя Макоша обиженно дёрнула подбородком и до обеда ходила за мной с батистовым платочком, украдкой промокая уголки глаз, и ворчала:
– Негоже девушке с твоим-то положением в двадцать четыре года незамужней жить. О детях подумай, не то время упустишь. Должен быть наследник и непременно мальчик!
«Мальчик! Наследник! Что за Средневековье!»
– Тётя, мы же не в Англии. Какой наследник! – вяло отбрыкивалась я.
– Глупости какие, Васа! Ты взрослая
