– Думаю, насчет ежемесячной выплаты жалованья мы договоримся. Теперь о том, что касается двойного жалованья. Вы ведь не будете исполнять две роли одновременно. Это невозможно, поэтому ваше требование необоснованно.
– В таком случае целое жалованье и еще половина. Вы должны признать, что это честно.
Хейден едва не рассмеялся.
– Честно для вас. Хорошо. Целое жалованье и половина.
Мисс Уэлборн еле заметно пригладила подол платья из шерсти отменного качества. Этот жест говорил о том, что она не так спокойна, как кажется. Ее сегодняшний наряд выглядел гораздо лучше того, что был на ней в прошлый раз. Подол элегантного платья окаймляла широкая голубая вставка с вышивкой, а темно-голубую мантилью – тонкая полоска меха. Хейден догадался, что это не ее вещи. Очевидно, мисс Уэлборн позаимствовала их специально для визита в Истербрук-Хаус.
– Я хотела бы поговорить о моих отношениях с вашей тетей и племянницей, – продолжала девушка. – Я жила в этом доме как член семьи, и мне будет сложно вести себя по-другому. Я бы предпочла в первую очередь быть компаньонкой вашей тети, а уж потом наставницей вашей племянницы. Качество и стиль преподавания ничуть от этого не пострадают.
Тон мисс Уэлборн, ее манера вести себя и постоянные замечания о том, что ее положение изменилось – а изменилось оно, судя по ее тону, по его вине, – должны были разозлить Хейдена. Но ничего подобного не произошло.
Она пришла сюда одетая как леди, которой была рождена, и собиралась выйти отсюда служанкой. Она знала это, хотя и не смогла произнести вслух. И все же ее нельзя было назвать женщиной, не знающей своего места. Просто она отчаянно боролась за то, чтобы сохранить жалкие остатки гордости до того момента, когда ей придется выйти из этого дома совсем другим человеком.
Хейден мог бы посочувствовать ей, но такая женщина, как мисс Уэлборн, сочла бы его сочувствие оскорблением.
– У моей тетушки доброе сердце, мисс Уэлборн. Вам следует опасаться не того, что она будет обращаться с вами как со служанкой. Боюсь, она слишком быстро начнет считать вас своей сестрой. Но если вы настаиваете, я постараюсь объяснить ей, какое именно положение вы будете занимать в доме. Уверен, она согласится. А теперь, если мы все обсудили…
Девушка вновь подняла указательный палец.
– Что-то еще, мисс Уэлборн?
– Сущий пустяк.
– Что за пустяк?
Услышав сарказм в голосе лорда Хейдена, девушка поджала губы. Чудесные губы. Такие пухлые.
«Губы, напоминающие розу». Нет-нет, не бутон. И не маленький, склонивший головку цветок. Даже теперь, когда ее губы превратились в узкую полоску. Это была роза в полном цвету, скрывающая в своей сердцевине нектар, о котором говорил Бен.
– Мы оба знаем, что мое положение существенно изменится, даже если я останусь жить в этом доме, – сказала мисс Уэлборн.
Звук ее голоса лишь подхлестнул фантазию Хейдена, наводнив его сознание размышлениями об этом нектаре и его вкусе. Все это отдаленно напоминало безжалостную расчетливость, о которой говорил Кристиан.
«Соблазнительная фигура, таящая в себе неземное блаженство». Хейден вновь представил мисс Уэлборн в унылом платье, которое было на ней, когда она показывала дом. Будучи когда-то кремовым, оно пожелтело от времени, а оборки с него отпороли, очевидно, для того, чтобы украсить другое платье. Мода сильно изменилась за последние несколько лет, и завышенная талия старого платья говорила о чрезвычайной бедности его хозяйки. И все же оно красиво облегало грудь, подчеркивая ее изгибы и пышную форму.
Внезапно в памяти Хейдена всплыла картина. Вот они в коридоре дома Лонгуортов, и мисс Уэлборн стоит так близко в этом своем кремовом платье. Казалось, искры гнева, вспыхнувшие в ее глазах в тот момент, когда она укоряла его, проникли в его кровь и начали медленно превращаться в пламя. Его воображение стаскивало с девушки это уродливое платье, чтобы узнать, что скрывается под ним.
– Вы согласны, сэр?
Вопрос девушки прогнал чувственное видение и вернул Хейдена с небес на землю.
– Вы принимаете это последнее условие? – спросила мисс Уэлборн.
Дьявол. Если бы он знал, о чем идет речь. Хейден не слышал, какое условие выдвинула ему девушка. Поэтому избрал тактику, к которой прибегал всегда, если во время обсуждения капиталовложений кто-то вдруг вносил неожиданное предложение.
– Я хочу немного подумать, прежде чем согласиться.
Девушка еле заметно вскинула брови.
– Не понимаю, почему это требует длительных раздумий.
– Просто я очень осмотрителен.
– Поразительно. И как долго вы намерены обдумывать мое условие? Двух дней вам хватит? Мне нужно знать, оставаться в доме или нет.
Она говорила мягко и осторожно, словно перед ней сидел старый, выживший из ума дядюшка.
– Может быть, вы подробнее изложите суть этого условия, а я бы подумал в процессе рассказа.
– Не знаю, как еще я могу это объяснить. Ведь это так просто. Чего именно вы не поняли?
Догадалась ли мисс Уэлборн, где витали его мысли, пока она излагала свое условие? Прочитала ли по его глазам? Может быть, теперь она просто наказывает его?
Насколько серьезно ее условие? Вряд ли она просила разрешения продать столовое серебро.
– Думаю, мою тетю удастся убедить согласиться с этим.
– В таком случае мы достигли соглашения по всем пунктам. – Чрезвычайно удовлетворенная беседой, что показалось Хейдену немного подозрительным, она подхватила сумочку. – А теперь, с вашего позволения, я откланяюсь. Я буду в доме, когда приедут ваша тетя и племянница, чтобы встретить их.
Хейден отправился с мисс Уэлборн на поиски ее кузины. Они нашли Ирен в галерее вместе с экономкой. Кристиан тоже был там. Он показывал что-то на картине, перед которой они стояли. Истербрук наконец оделся подобающим образом и, если не принимать во внимание немодных длинных волос, выглядел как благопристойный английский лорд.
– Кристиан, это мисс Уэлборн. А это мой брат Кристиан, маркиз Истербрук.
– Я объяснял вашей кузине, что это не подлинный Корреджо[2], а копия картины, находящейся в Парме, мисс Уэлборн, – обратился к гостье Кристиан.
Мисс Уэлборн внимательно посмотрела на картину. На ней была изображена нежная и чувственная Ио [Ио – в греческой мифологии дочь бога рек Аргоса. Юпитер – бог неба в римской мифологии (то же самое, что греческий бог Зевс)], которую нес на себе Юпитер, обратившийся в облако. Ио была обнажена, поэтому Алексии показалось, что маркизу вовсе не стоило поощрять интерес молодой девушки к этому полотну.
– Картина чудесная, хоть и является копией, – произнесла мисс Уэлборн. Ее самообладание не позволило ей показать своего замешательства.
