После смерти Александра слоны остались в Вавилоне в имперской армии, руководимой Пердиккой. Возможно, они, как составная часть армии, сопровождали регента в его кампании в Каппадокии и Исаврии, а позднее, в 321 г. до н. э. (по традиционной хронологии), участвовали в роковом для Пердикки походе на Египет. Во время штурма укрепления, именуемого Верблюжий вал, слоны должны были разрушать стены (Diod., XVIII, 34, 2). Описывая данный штурм, Диодор упоминает oi ô ' èjti töv ЁХсфаУтсоу, то есть неких ездоков на слонах, которыми, естественно, в первую очередь были корнаки, ведущие слонов. Это подтверждается и последующим описанием: Птолемей «сам, взяв сариссу и встав на краю парапета, ослепил ведущего слона и, находясь на возвышенном месте, нанес ранение сидящему тут инду… И друзья Птолемея, последовав за ним, сражались с подходящими животными, поразив управляющих ими индов, они делали слонов совершенно бесполезными» (Diod., XVIII, 34, 2–3). Таким образом, слоны продолжали по индийской традиции использоваться для разрушения вражеских укреплений (ср.: Артхашастра, 10, 4). Против чего Птолемей применил достаточно простую тактику – уничтожение корнаков, которые управляли слонами, после чего животные были предоставлены сами себя, ведь неиндийцы не умели управляться с ними. Поскольку у Птолемея не было искусных стрелков из лука, он использовал для данной цели обычное македонское оружие – сариссу. Ни о каком противостоянии с сидящими на слонах воинами, которые могли бы своей сариссой нанести ответный удар, речи нет. Конечно, если Птолемей и его соратники использовали некие особо длинные сариссы (ср.: Theoph. Hist, plant., Ill, 12, 2), то воины на слонах просто не могли бы им помешать, если они бы существовали. Впрочем, более вероятным представляется предположение, что ни башен, а может быть, и воинов на слонах не было[50]. Возможно, Пердикка специально для данного случая спешил ездоков, ведь слоны должны были лишь разрушать укрепления, и чтобы избежать лишних потерь, воины были отозваны.
После египетской кампании и совещания в Трипарадизе руководство армией перешло к Антипатру, который в конце 321 г. до н. э., возвращаясь в Европу, оставил Антигону для борьбы с оставшимися сторонниками Пердикки не только македонскую пехоту и конницу, но и еще половину от всех имевшихся в наличии слонов (Arr. Hist, suce, frg., 1, 43). Весной 320 г. до н. э. 30 слонов были в армии Антигона при Оркиниях (Diod., XVIII, 40, 7), но какова была их роль в битве против Эвмена, источники не сообщают. Возможно, не столь большая, поскольку само сражение было выиграно с помощью предательства[51]. Победив Эвмена и осадив его в Норе, Антигон в 319 г. до н. э. двинулся против другой группировки войск сторонников Пердикки Аттала и Алкета, стоявших в Писидии. У Критополиса он неожиданно атаковал врагов, которые были наголову разгромлены[52]. Слоны в этой битве нападают или угрожают нападением врагу по фронту (Diod., XVIII, 45, 2), то есть действуют таким образом, как они позднее будут сражаться во времена диадохов и эпигонов. В 318 г. до н. э. против вышедшего из осады Эвмена Антигон двинулся с мобильной армией, к которой на зимних квартирах в Междуречье присоединились и слоны[53]. Всего накануне битвы при Паретакене (317 г. до н. э.) «стратега царского войска» Антигон располагал 65 слонами (Diod., XIX, 27, 1).
Рис. 17. Тетрадрахма (конец IV в. до н. э.). Слон и индийский лучник. Воспроизведено по: Holt F. L. Alexander the Great and the Mystery of the Elephant Medallions. Berkeley; Los Angeles; London, 2003. Pl. 8.
Как раз перед этой битвой в армии Антигона мы обнаруживаем слонов в вооружении, ставшем затем традиционным. Плутарх так описывает появление и спуск на равнину армии Антигона: «Так что теперь с вершин заблистало сияющее на солнце золотое оружие идущей в строю агемы и виделись сверху животных башни и порфиры, которые являлись снаряжением слонам, ведущимся в битву» (Plut. Eum., 14, 8). П. Гуковский и следующий за ним Г. Скалларт придерживаются мнения, что данное описание, вследствие красочного стиля, было взято Плутархом из утерянного ныне сочинения самосского историка Дуриса[54], однако, судя по стилю самого фрагмента и его контексту, пассаж был написан очевидцем событий, который сам наблюдал появление армии Антигона на равнине со стороны войска Эвмена. Таковым справедливо считается Иероним из Кардии, надежность сведений которого не вызывает особых сомнений[55]. Отказывать в доверии данному пассажу Плутарха никаких оснований нет. Причем источник обратил внимание именно на те детали вооружения армии противника, которые казались ему наиболее примечательными: снаряженная золочеными щитами агема Антигона, видимо, гипасписты (Polyaen., IV, 6, 8), и слоны, снабженные башнями и пурпурными покрывалами[56]. Причем наличие самой элефантерии не было для автора диковинкой – в той же битве при Паретакене Эвмен располагал 125 слонами, которых стратег Северной Индии Эвдам забрал из войск убитого им Пора (Diod., XIX, 14, 8) и привел в армию Эвмена в Сузиану. Видимо, на вновь приведенных слонах Эвдама еще не было башен и воины по индийскому обычаю просто сидели на спине. Если принять предположение П. Бернара о том, что две тетрадрахмы, одна с изображением индийского лучника и слона, а другая – квадриги и боевого слона с двумя ездоками, были отчеканены Эвдамом на монетном дворе в Сузах в 317 – начале 316 г. до н. э. и представляли основные типы войск подчиненной ему страны[57], то это будет дополнительным аргументом в пользу предположения о том, что на слонах Эвмена еще не было башен. Тогда можно даже полагать, что причиной гибели при Габиене (316 г. до н. э.) ведущего слона Эвмена в поединке со слоном Антигона (Diod., XIX, 42, 6) было отсутствие башни, которая надежно прикрывала находящихся в ней воинов. Впрочем, о времени и месте чеканки данных монет существуют различные предположения. В частности, американский антиковед Ф. Холт полагает, что монеты производились не в Сузах, где качество чекана было бы несомненно выше и где контрольные марки АВ и S никогда вместе не встречаются, а были отчеканены самим Александром в Индии для выдачи воинам после битвы при Гидаспе. Причем изображения слона, колесницы и лучника просто должны были напоминать об этой славной победе[58].
