Грекам слоны стали хорошо известны на рубеже V–IV вв. до н. э., когда их описал тот же Ктесий, лейб-медик Артаксеркса II, который лично наблюдал этих животных в Вавилоне (Ael. Nat. anim., XVII, 29). Однако близко греки и македоняне познакомились с боевыми слонами лишь во время битвы при Гавгамелах (331 г. до н. э.), когда индийцы привели в войско Дария III 15 боевых слонов (Arr. Anab., III, 8, 6). Хотя слоны и числились в письменной персидской диспозиции перед царской илой, рядом с серпоносными колесницами (Air. Anab., Ill, 11, 6), реально в бою они не участвовали, ведь после боя их захватили в персидском лагере (Arr. Anab., Ill, 15, 4) [43]. Возможно, персы все же не стали выставлять животных, которых боятся кони, перед своим строем, чтобы не нарушить свои собственные боевые порядки. Если бы слоны приняли реальное участие в сражении, то вряд ли такой живописный эпизод пропустили бы в своих описаниях Диодор и Курций Руф. Куда потом исчезли эти животные – не ясно, может быть их Александр оставил в Вавилоне. Позднее сузийский сатрап послал Александру 12 слонов (Curt., V, 2, 10), которых, возможно, Дарий опять же намеревался использовать в военных целях, но не успел[44].
Вместе с тем упоминание о башнях на вооружении слонов мы находим в описании грозных военных приготовлений Дария III к битве при Гавгамелах с Александром. В частности, деревянные башни на слонах из Индии упоминает фрагмент анонимной истории, найденный в монастыре Св. Саввы и поэтому названный fragmentum Sabbaiticum, текст которого восходит ко второй половине II в. н. э. (FGrH. 151. F 1, § 12), а также анонимный латинский Itinerarium Alexandri (§ 54), которые передают версию Вульгаты о походе Александра – в других источниках похода Македонянина данная деталь отсутствует[45]. Первый источник дает детальное описание вооружения армии Дария и начала боя. Для понимания исторической ценности его описания стоит привести контекстную цитату: «Дарий, потерпев поражения в двух битвах, к третьей готовился, собрал и все подчиненные ему массы, так что скопился миллион человек. Было же большинство воинов всадниками и лучниками, поскольку у варваров не использовалось эллинское снаряжение. Были же у него и слоны, приведенные из Индии, которые имели снаряжение следующего вида: оборудованные деревянные башни, с которых мужи сражались оружием, были установлены на их спинах; таким образом оказывалось, что противники уничтожатся и сражающимися мужами уничтоженные, и слонами потоптанные. Были же у Дария и серпоносные квадриги, снаряженные следующим образом: на колесах у них по кругу были выкованные серпы; так что оказывались при их наезде и строи разрушенными, и попавшие под серпы люди убитыми самым жестоким способом, ибо, когда серпы двигались, одних они захватывали за руки, других – за ноги, третьих – еще и за оружие, долго волочили и затем убивали. Поэтому, когда завязалось сражение, Александр придумал против слонов следующее: приготовив острые бронзовые трибулы, он разбросал их по тому месту, где были животные, и таким образом слоны, пронзаемые остриями, вперед не продвинулись, а пронзаемые трибулами, падали» (FGrH. 151. F 1, 12–13).
Как видим, особое внимание анонимный автор уделяет описанию типично восточных варварских родов войск – колесницам и слонам, которые были плохо известны современным автору читателям во II в. н. э., ведь вооруженные квадриги ушли в небытие вместе с падением Понтийского царства, а Сасаниды, возобновившие использование боевых слонов, еще не появились на исторической арене. В данном фрагменте имеются определенные отличия в описании военных приготовлений Дария накануне Гавгамел от приводимых у Курция и Диодора. Если стандартная версия Вульгаты обращает внимание на вооружение воинов персидского царя оружием ближнего боя и тяжелым снаряжением (Diod., XVII, 53,1; Curt., IV, 9, 3), то фрагмент, наоборот, подчеркивает традиционные рода войск империи: конницу и пеших лучников. Вульгата описывает значительно более сложное устройство вооружения серпоносных квадриг (Diod., XVII, 53, 2; Curt., IV, 9, 5), тогда как фрагмент обращает внимание лишь на серпы, вмонтированные в обод колеса, которые упоминает лишь Курций, но не Диодор. Присутствует противоречие во фрагменте со «стандартной клитарховой версией» и в описании хода боевых действий: триболы были рассыпаны персами, специально подготовившими поле боя, против конницы Александра (Curt., IV, 13, 36; Polyaen., IV, 3, 17), а не самим Александром против слонов, хотя и такое их применение известно в античности (Jul. Afr. Cest., I, 18). Как видим, в данном небольшом фрагменте весьма много информации, частично анахроничной и реинтерпретированной, которая противоречит «стандартной» версии описания кампании, и верифицировать сведения о башнях на слонах достаточно сложно. С одной стороны, можно было бы представить, что Дарий, готовясь к решительной битве и проводя военные реформы, снарядил животных этими новыми инженерными сооружениями, с которых должны были сражаться его воины, но с другой – слоны все же покинули поле боя, то есть Дарий в них не был уверен. Видимо, в данном случае стоит присоединиться к общему мнению исследователей, не доверяющих сведениям фрагмента[46].
К этой же популярной версии похода Александра следует отнести и свидетельство Itinerarium Alexandri, составленного между 340 и 345 г., главным образом по материалам «Анабасиса» Арриана, но с включением информации из романа Псевдо-Каллифена[47], к которому явно относится информация о башнях на слонах.
Во время индийской кампании македонская армия уже реально столкнулась на поле боя при Гидаспе (326 г. до н. э.) со значительным количеством боевых слонов Пора, а затем из Индии в Вавилон было приведено Кратером около двух сотен голов (Arr. Anab., VI, 2, 2). Курций Руф (IX, 2, 21) заявляет о том, что Александр понимал неэффективность использования слонов в сражении, не намеревался их использовать в битвах. Возможно, это действительно так, но более вероятно, данная сентенция является поздней интерпретацией намерений царя. Факты говорят о другом: в имперской армии Александра мы обнаруживаем отборный отряд слонов, который стал по македонской традиции именоваться агемой (Polyaen., IV, 3, 24; Athen., XII, 539f). Наличие агемы слонов, использование животных сразу же после смерти Александра во время противостояния фаланги и всадников (Curt., X, 9), а также картины, изображающие четыре рода войск на катафалке Александра – флот, пехота, кавалерия и элефантерия (Diod., XVIII, 27, 1), – все говорит о том, что Александр собирался использовать животных в военных целях[48]. При этом опять же можно утверждать, что и при Александре башен на слонах не было, а на животном по индийскому образцу сидел корнак-инд и воин-македонянин, как это было нарисовано на картине катафалка: «слоны, снаряженные по-военному, имеющие ездоков: спереди индов, а позади – македонян, вооруженных обычным снаряжением» (Diod., XVIII, 27,1)[49]. Как видим, слон носил на себе погонщика-индийца, который умел им управлять, и македонского гоплита в обычном вооружении, очевидно, со щитом и сариссой. Следовательно, количество членов экипажа оставалось, как и у индийцев, судя по монетам Александра, двое, но вместо дротиков воин должен был сражаться пикой. Сарисса действительно будет позднее использоваться воинами на слонах, но уже для боя из башни (Polyb., V, 84, 2).
