нет, – флегматично ответил мой фамильяр. – В конце концов, все эти слова заставляет его говорить любовное зелье. Или ты что-то подозреваешь?
Я кивнула:
– Да.
Проверить Ивара артефактом правды не составило труда. Во-первых, артефакт правды не является вредным или негативным артефактом, а потому имеет абсолютно нейтральный фон, из-за чего ни один маг не обращает на него внимания. Во-вторых, вытянуть признание в любви от влюбленного человека, который до этого уже признавался в своих чувствах, довольно легко.
Достаточно пригласить вечером в мою лабораторию на ужин, посадить Великого в небольшую нишу вместе с артефактом, чтобы тот наблюдал за реакцией на слова Ивара, и вывести на правильный разговор.
– Ты хочешь поговорить о моих чувствах? – спросил Ивар. – Или о своих?
– Разве не рано? – спросила я.
– Если ты задаешь такие вопросы, Клэр, то, думаю, рано, – тихо сказал Ивар. – Мне почему-то казалось, что я смог тебя зацепить, смог тебе понравится… Ох, извини.
В голосе Ивара не было ни обиды, ни гнева, ни неприятия, лишь грусть, бесконечное количество печали. И от этого мне самой стало грустно. Ивар ведь действительно зацепил. Даже не так! Он мне нравился. Нравился как мужчина, очень сильно. Да и могло ли быть иначе? Я не влюбилась в него до сих пор лишь потому, что постоянно твердила себе, что не имею на это право.
Поэтому, наверное, и было грустно. Что взаимность у нас ложная. Если она вообще есть. В конце концов, Ивар мог быть потрясающим актером.
– Извини, – прошептала я, прикрыв глаза.
– Все в порядке. Ты ведь не можешь контролировать свои чувства, зачем тебе извиняться?
– Клэр? Что-то не так? – спросил Ивар. – Моя любовь к тебе, какой бы сильной и глубокой она не была, не обязывает тебя меня любить. И это не то, за что ты должна извиняться. Я все еще надеюсь, что ты изменишь свои чувства.
– Я понимаю, – произнесла я. – И ты их уже изменил.
– Правда? – Ивар улыбнулся, а в его глазах загорелись искорки. – Разве это не прекрасно. Я уже люблю тебя, ты начинаешь влюбляться в меня. Разве есть в этом мире что-то более невероятное, чем взаимное чувство любви?
Я сглотнула. Взаимная, да?
– Я… Я должна подумать.
– О чем?
– О чувствах. Можешь меня завтра не беспокоить?
Твоих. Которые либо вызваны зельем, либо являются мастерской игрой, чтобы ввести меня в заблуждение.
И о моих. Которые, пусть и довольно робкие, неуверенные, но вполне себе настоящие.
И о том, что мне со всем этим делать.
Глава 6
Когда Ивар вышел из лаборатории, я позвала Великого.
Собранный, спокойный. Настоящий фамильяр, на которого можно положиться в любом деле.
– Ну что? – спросила я, как только закрыла за собой дверь и запечатала магическим заклинанием.
– А ничего, – фыркнул Вэл. – Артефакт показал, что твой Ивар говорил правду – он и впрямь тебя любит. И, если судить по тому, что во время его ответа мне пришлось прикрывать этот светящийся камушек крыльями, чтобы не раскрыть мое местоположение, то любит Ивар тебя очень, очень сильно. Ты же знаешь, что чем правдивее ответ, тем ярче артефакт светится.
– Кто бы мог подумать, что я создам столь сильное любовное зелье, – сказала я, все еще не понимая, чего во мне больше – облегчения или непонятного разочарования.
– А точно это зелье? – с некоторым сомнением в голосе спросил Великий. – Я такую реакцию от артефакта правды видел лишь во время реального признания, без всяких любовных зелий…
– Если бы… – чуть грустно улыбнулась я.
– Если бы? – тут же зацепился за мою оговорку Вэл. – Клэр, ты ведь… не влюбилась в него, правда? Ты ведь не стала бы испытывать чувства к тому, кого случайно опоила зельем?
– Скорее уж, окропила, – хихикнула я, но в моем смехе было не так уж много радости.
– Клэ-э-эр, – Великий застонал. – Как так, а? Зачем тебе любить кого-то такого проблемного и непонятного как королевский следователь!
– А кого мне любить? – фыркнула я, усаживаясь на свободный стул.
– Да хоть меня! – Великий демонстративно раскинул крылья и сделал круг. – По крайней мере, я милый, пушистый и не доставляю проблем.
– Я тебя и так люблю, Вэл. Хотя ты чешуйчатый куда больше, чем пушистый.
– Это детали, – обиженно сказал Вэл.
– Ты мне как дорогой младший братик, – тепло улыбнулась я, надеясь, что мои откровенные признания отвлекут фамильяра от главного.
– В твоих словах все прекрасно, милая сестричка, только младшего на старшего поправь. И давай поговорим о твоей любви, – Вэл не дал себя сбить с толку. – Что теперь делать будешь?
– Ничего. А что я должна сделать, по-твоему?
– Как что? Рассказать о себе побольше, чтобы этот Ивар понял, какая ты потрясающая.
– А заодно и забыл, сколько времени находился под экспериментальным зельем? И, конечно же, совершенно не расследовал мое прошлое, не пытался узнать, кто я, откуда взялась и откуда у меня такие знания по созданию зелий?
– Клэр, конечно, твой секрет стоит хранить от посторонних, но Ивар – разумный мужчина, ты сама успела в этом убедиться, – заметил Великий. – Неужели он не поймет, что в той ситуации ты была обычной жертвой?
– Не обычной, Вэл. Все те зелья разработаны мной.
– Но ты не понимала, для чего они!
– Но они сделаны моими руками, – огрызнулась я. – Если бы я их не сделала, то никто бы не пострадал, если бы…
– Если бы не твой учитель, то никто не пострадал бы, – огрызнулся Великий. – Все, понял, прекратим этот бессмысленный спор. Лучше давай поговорим о твоих любовных письмах.
– Зачем о них говорить? – спросила я, зевая – уж слишком насыщенным оказался сегодняшний денек. – Просто выбрось.
– Я бы рад просто выбросить, Клэр, но есть одна проблема, – медленно сказал Вэл. – Письмо лежало не под дверью твоей спальни и не под дверью лаборатории.
– Неужели добрались до почты моей лаборатории? – поморщилась я.
