все допустили? — не выдержала я.
— А что нам оставалось? Ты просто никогда не видела, как умирает воин, не нашедший своей пары, — он склонил голову, а мне стало чертовски жаль эленмарских мужчин… всех… и даже Фингорма Беллима. Нет, его особенно. Потому что прожить всю жизнь в террариуме среди ядовитых змей и змеек это, знаете ли, дорогого стоит. При этом, кажется, он не растерял самого главного — порядочности и доброты.
Я поднялась, подошла к ничего не подозревающему эленмарцу, который стоял ко мне спиной и… обняла его. Фингорм и так был неподвижен, а ощутив мое прикосновение, застыл, как соляной столб, напрягся весь.
— Это я не тебя сейчас обнимаю… — чуть слышно прошептала, не разжимая объятий.
— А кого? — опешил он.
— Всех мужчин вашей многострадальной планеты. Жалею я вас, вот что.
Послышался странный звук, а затем кашель. Поперхнулся он что ли? И чего так трясется… Ржет! Да, он просто надо мной ржет! Объятья разжались тут же, а в душе… там уже зрел план мести несчастным эленмарцам от не в меру сердобольных землянок.
— Прости, Аль, — отсмеявшись, просипел Фингорм, — вы — землянки…
— Что мы? — зло посмотрела на эльфа, который все еще улыбался, глядя на меня.
— Вы, землянки, ни на кого не похожи! Вы непредсказуемые, вас просчитать нереально.
— Все земляне такие, не только землянки. Такова уж наша природа, — вздохнула я, запихав мысли о мести отдельным представителям Эленмара поглубже, а жалость, наоборот, вытащила поближе. Вдруг пригодится.
— Землянами не интересовался, мне землянки больше нравятся, — улыбнулся Фингорм, ослепив меня своей улыбкой, — кстати, не мне одному.
— Кому-то еще? — почему-то сердце тревожно стучало в ожидании, что сейчас он поведает мне о чувствах Элвэ, но случилось нечто неожиданное.
— Паренька из моей четверки помнишь, Туррина? — спросил эльф, разрушая мои ожидания.
— Да-а… — протянула я, вспоминая рослого, молодого мужчину с пронзительно зелеными глазами.
— Так вот, запал он на земляночку вашу, кажется, София ее зовут, а она ответила ему взаимностью. Пропал парень.
София действительно была. В четверке, которую отобрали с Европы, были две девушки — высокая брюнетка Стелла и очень милая, рыженькая София. Девчонки держались особняком, и мы мало общались.
— Почему пропал? — поинтересовалась я.
— Да он намного старше меня. Туррину до критического возраста осталось совсем немного, а он, как рыжую землянку увидел, об обряде и слышать не хочет, хотя энфина нашла ему достойную фаэру.
— И место пятого мужа? — не удержавшись, съехидничала я.
— Седьмого, — невозмутимо поправил меня Фингорм.
— А вот ты сам кого бы выбрал — неизвестную фаэру и должность ее седьмого мужа или… скажем, Хуню? — ну знала, что бью ниже пояса, знала…
Эленмарец завис. Он как-то судорожно вздохнул и низко склонил голову, но упорно молчал.
— Я задала слишком трудный для тебя вопрос? — продолжала настаивать.
— Аля, Фархунда на меня смотрит, лишь как на двойника своего андроида.
— Дурак ты Фингорм, — в сердцах ответила я, — как все эленмарцы — дальше своего носа не видишь…
На этом беседу можно было считать оконченной, эльф погрузился в свои мысли, а я удрала на встречу с вожделенной кроватью. Следовало о многом подумать, да и, честно говоря, очень хотелось наябедничать Фархунде на эленмарцев, а заодно и на шаендарцев и, вообще, посплетничать. А что? Что позор для воина, не пристало курсанту, то вполне сойдет для двух давних подруг.
Войдя в нашу спальню, сразу поняла, что ни одной моей мечте не суждено сбыться. Кровать была занята, на ней удобно развалился Погодин. Рядом восседал Жоффрей и с сосредоточенным видом что-то настраивал в комме. Хунька, расположившись на своем ложе, расчесывала Феклуше волосы, заплетая их в затейливые косы, похожие часто носил Фингорм. Между делом она поглаживала острые кончики ушей андроида, и млела от удовольствия.
— А где остальные члены нашей тусовки? — спросила я, бесцеремонно сгоняя Стаса со своей кровати.
— До чего же ты деспотичная особа, Верник, — огрызнулся он, пересаживаясь к Селедкину.
— Какая есть — такую и любить будете! — не осталась в долгу.
— Да я хоть сейчас! — не унимался Погодин, но, натолкнувшись, на мой взгляд, полный негодования, замолчал.
— Айа выгуливает бабу Симу, а баба Сима выгуливает козу Машку, — без заикания поведал Жорик, не отрываясь от комма.
— А ты где была? — Хунька подняла на меня глаза, отвлекаясь от своего увлекательного занятия.
— Гуляла, — не стала скрывать, тем более — это была чистая правда, — я что-то пропустила?
— Да, уж! Наш тангир был великолепен. Анвен до сих пор, наверное, на весь мир злится, — и мне показали запись на комме, а там…
В общем, там «леденец» молчать не стал, несмотря на весь свод эленмарских законов и правил. И мне стало так… легко, все обиды отступили на задний план, и захотелось немедленно взглянуть в бирюзовые с золотыми искрами глаза. Правда, последнее желание пришлось отложить до лучших времен. Разговор с ребятами откладывать больше нельзя.
— У меня две новости и обе они хорошие, даже несмотря на некоторые спорные нюансы, — огласила я, и все уставились на меня.
Долгая театральная пауза обычно мне удавалась. В сценическом мастерстве я поднаторела еще в школе, посещая литературную студию, где иногда ставились спектакли по произведениям классиков древности.
— Верник, не томи! — как всегда первый не выдержал Погодин.
— Правда, Аль, выкладывай! — поддержала его Хунька.
— Послезавтра мы летим на Лорну в качестве охраны археологической экспедиции. Они будут исследовать постройки, оставшиеся со времен апаньяр!
— Офигеть… — выдохнул Селедкин.
Погодин присвистнул, а Хунька напряглась.
— И на какие спорные нюансы не смотря? — спросила она. Вот всегда зрит в корень! Даже когда не очень надо.
— Командиром назначен Элвэ. Кроме «Полкана» летят еще два корабля — «Друг» и «Принцесса».
— «Друг»????? — зашипела Хунька.
— «Принцесса»? —
