Книга Маска - Марина Лётная

— Виолетта Сергеевна, уже перерыв. Мы пойдём?

— Идите, Анастасия, — девушки принялись скручивать тетради в свои микроскопические дамские сумочки, а Тёмик продолжал агрессивно меня гипнотизировать.

Ну не собиралась я идти на бал! Не хочу! Не хочу! Не хочу видеть эти намалёванные и выбритые рожи, до испанского стыда скромных и, наоборот, озабоченных девиц, вешающихся на парней. С удовольствием бы не знала, о чем беседуют эти представители мужской части университета между собой! До тошного предсказуемо и мерзко! Для чего только проводят этот бал?..

Для чего женовидные голубоглазые мальчики с кудряшками и претензией на захват всех девчачьих сердечек в галактике приносят свои гитары и дерзят преподавателям?! Задушила бы мерзавца!

— Вы не переживайте. Я же не всё время буду с вами. Наверное, пару танцев разучим за вечер, а когда начнём репетировать их, партнеры будут меняться много раз, — Господи… Успокоил! Да я же и танцевать-то не умею! Я ненавижу это дело… — Ну скажите уже хоть что-нибудь…

Протяжно вздохнув, я вспомнила, как Степанов на четвёртом курсе носил мне еду из столовой целый семестр. Спор — это не какая-то шутка!

— Ладно, фиг с тобой…

Глава 6 «Позорное мероприятие»

Два следующих дня я пребывала в трансе. По прошествии занятий с магистрантами потихоньку начала анализировать своё поведение. Нехотя так. Сначала ничего не предвещало беды. Потом мысли о том, как это всё выглядит со стороны, начали вкалачиваться в голову… И вдруг я осознала, что участие в споре с Темиком — постыднейшая глупость. Для преподавателя-то! Для Вилки Сергеевны! Она жила-поживала и наводила на студентов ужас, а теперь оступилась. И оказалась какая-то не ужасная совсем. И не железная что ли.

А это проблема! Я в своих же глазах выглядела придурковатой! Как теперь по-прежнему задирать нос, когда сомневаешься в собственном характере? Взять бы и послать на чертики всю университетскую компашку!

Но из-за щепетильности к собственным обещаниям я намеревалась, к сожалению, довести этот абсурд до конца. Чем ближе становились восемь часов вечера пятницы, тем стремительнее ухудшалось самочувствие. И давленьеце-то шалило, и ладошки как-то совсем уж по-школьному потели. Было стыдно признаться Иришке, что она увидит меня на репетиции в кругу танцующей молодёжи, в сопровождении студента. Все это так было похоже на… Неважно!

Неважно, Боже! Почему я все еще об этом вспоминала?

Это точно было похоже на детский сад! Позорище. Почему-то в сам момент спора я считала это забавным: мол, вон, какая Вилка Сергеевна юморная, считающаяся с вашим мнением. Не бросающая слов на ветер. Но в тот же день, перед тем, как заснуть, я была уже мучительно уверена, что так могла поступить только идиотка. И у этой идиотки жалобно скреблось на душе, пока Иришка храпела на соседней половине кровати круче выхлопной трубы соседских жигулей.

Вот так и получилось, что в пятницу я и маги пошли на репетицию в полном составе. Наверное, дурики рассчитывали на автоматы. Я, конечно, чувствовала себя мягкотелой последние дни. Неумение дать отпор старичку-декану и обнаглевшим студентам убавляли весомости от моей самооценки. Все продолжало происходить будто вопреки моему никому неинтересному мнению. Но я успокаивалась тем, что это лишь временный период. Руководство решило воспользоваться мною по полной, но вскоре обязательно представится возможность сделать что-то по-своему. Око за око.

И вот я, с Тёмиком и семенящими на каблучках магистрантками, шла в актовый зал через переход.

Единственное, о чем было приятно думать, так это о том, что мы, да простят меня иссохшиеся извилины Апиной, — интеллектуальная элита университета, вошли, словно гордые породистые псы на собачью выставку. Каждый обернулся на нашу "взрослую" компанию. Как говорится, не можешь победить — возглавь.

— Виолетт Сергеевна, а вы танцевать-то умеете? — я даже почти не успела подумать плохо про орущих реактивных сопляков. Кто выглядел уже на тридцать, кто до сих пор на тринадцать… Но вот Степанов начал отвлекать меня от благой и молчаливой критики окружающих нас незнакомцев.

Посмотрим, как Ирина Максимовна справится сегодня. Без меня. Потому что я, чувствую, буду слишком занята сохранением самообладания.

— Ну что началось-то, Тёмик?.. — я устало вздохнула, не оборачиваясь в его сторону. — Конечно, умею. Между парами вот, сажусь в плие и переписываю учебные планы.

Самой было непривычно от себя. Такой унылой трусихи. Хронически уставшей тёти, мечтающей прилечь на диван после работы. Шутки работали плохо и выдавали мою тревогу. Ну как же так… Вилка не боялась ни потоковых лекций, ни ректората. Но танцы!

Ох уж эти танцы…

Мое присутствие, казалось, мало кого впечатляло, а в отсутствии Иришки, все продолжали ржать и верещать. Почему-то. Как будто чувствовали, что сегодня я беспомощна. И на это я лишь сдавленно хмыкнула, наконец, посмотрев на свою команду поддержки.

— Не умею я танцевать! Когда мне было учиться?

— Нифига, — оказывается, наши немногочисленные дамы разбрелись по залу, и я осталась "наедине" с Артёмом. — Вот это я вас… Обрек на мучения!

— Именно, что "обрёк"! — я скрестила руки на груди. Где-то прочитала, что этот неосознанный защитный жест помогает отгородиться от нежелательных личностей.

Кстати, в зале снова был аншлаг. Кажется, даже больше чужих лиц сегодня нарисовалось. А я думала, студенческая безответственность разочарует Иришку уже на второй репетиции…

— Да бросьте, это не сложно. Сегодня разучим падеграс. И вы будете самая крутая… Танцорка среди преподавателей. Это же круто!

Пэдэ-что? Тёмик неубедительно улыбнулся. Такой весь причёсанный, волосики свои светлые теребил всю пару, проверял через фронтальную камеру, не отвалились ли. Вот и сейчас тряхнул чёлкой.

— И зачем это нужно? — я продолжала прятаться за скрещенными руками, облокотившись о холодное зеркало. Сбивчиво оглянулась по сторонам.

Сама не знаю, чего так боялась. Мало ли, кто придёт, увидит меня в таком… Кхм, неловком положении.

Интересно, все эти люди подозревали, что сегодня Вилка пришла позориться добровольно? Утром я даже приодела свитер вместо строгих пиджаков, чтобы не очернять свои деловые образы движениями в стиле Терезы Мэй.

— В конце концов, сумеете станцевать на чьей-нибудь могиле, — парень поправил расстегнутый воротник белой рубашки. Да для кого ж ты так замариновался, шутник недоделанный?..

— Я имела ввиду, тебе-то зачем этот цирк понадобился? — разные варианты посещали меня в течение двух продолжительных дней — от покушения на убийство до попытки найти повод отчислиться — и, думаю, настало время узнать, ради чего всё-таки Степанов пожертвовал нормальной оценкой на моем экзамене…

— Ну нет. Не могу