— Сейчас узнаем, — произнес седовласый мужчина, который и сам толком не мог предположить, кому он понадобился в столь поздний час.
Илья достал из куртки мобильный телефон и, нажав на кнопку приема, поднес аппарат к уху.
— Слушаю, — сухо произнес Маланов.
В телефоне сначала послышался небольшой треск с помехами, а затем взволнованный мужской голос.
— Алле… Маланов?
— Он самый, — ответил Илья и в свою очередь поинтересовался у звонившего человека: — А это кто?
На связи раздался вздох облегчения и радостный возглас.
— Да это я, Ильюша, — представился мужчина, — Веня Соколов! Не узнал, что ли?
Маланов удивленно вытаращил глаза и, на мгновение взглянув на застывшего в ожидании Голубева, поднялся в возбуждении с табуретки и радостно воскликнул:
— Венька?!
— Я, Алексеевич, — подтвердил Соколов.
Илья явно повеселел: Вениамин Соколов был его давнишним приятелем и так же, как Маланов, библиофилом. Он содержал небольшую, но очень ценную коллекцию раритетных книг. Правда, они давно уже не виделись и в последнее время только изредка перезванивались.
— Рад тебя слышать, — признался седовласый пенсионер. — Где пропал?
— Да дел хватает, — уклончиво ответил приятель и на секунду замолчал.
Инструктор усмехнулся.
— Понятно, — произнес Маланов, — дел на сто миллионов.
— На сто не на сто, — обреченно вздохнул собеседник, — а на пару потянет.
Илье не понравилась смена его настроения, и он почувствовал, что у Соколова что‑то случилось. Впрочем, это инструктор понял сразу, удивившись столь позднему звонку Вениамина, который был весьма щепетильным в вопросах этики.
— Чего замолчал, Веня, случилось что? — расхаживая по комнате, прямо спросил Маланов у притихшего приятеля.
Соколов шумно вздохнул.
— Есть маленько, — признался Вениамин.
Илья достал из пачки сигарету и закурил на ходу.
— Тогда выкладывай, — приказным тоном произнес пенсионер, — не томи!
Соколов, прежде чем сообщить о своих проблемах, слегка откашлялся и, глубоко вздохнув, робко произнес:
— Ильюша, в двух словах не скажешь… Да и не телефонный это разговор!
Илья Маланов недовольно сморщился и опустился на табурет.
— И что ты предлагаешь? — спросил он.
— Давай встретимся, — предложил Соколов.
Седовласый пенсионер машинально взглянул на будильник, стоявший на холодильнике, — был первый час ночи.
— Сейчас? — в ужасе спросил Маланов.
Вениамин замялся и виновато произнес:
— Нет, уже поздно… А вот завтра, но только с утречка…
— Что, дело серьезное? — насторожился отставной полковник.
Вениамин Соколов протяжно вздохнул.
— Хуже, Илья, — откровенно признался библиофил, — в такой переплет попал, что не знаю, радоваться или сразу катафалк заказывать.
Седовласый инструктор задумчиво потер открытый высокий лоб. Маланов лихорадочно соображал, что могло случиться и когда он сможет встретиться со своим приятелем, у которого, по‑видимому, были огромные неприятности, раз он позвонил ночью. Конечно, можно было рискнуть и подвыпившим сесть за руль, но больше всего Илью волновало не это, а то состояние угнетенности, в котором он сейчас пребывал. Тем не менее он переборол себя, настраиваясь на скорую встречу с товарищем, и спросил у Соколова:
— Ты сейчас дома, в городе?
Ответ был отрицательным.
— В том‑то и дело, что нет! — произнес Вениамин. — Я сейчас у себя на даче в Востриково.
— Востриково? — переспросил инструктор, стараясь припомнить местонахождение дачи.
— Да, — сказал приятель, — это в киевском направлении.
Бывалый водитель тотчас вспомнил станцию Востриково, где он когда‑то встречал первомайские праздники у одного из сослуживцев.
— Знаю, знаю твое Востриково, — сказал Илья, — как‑то бывал в тех краях по молодости, веселился…
Полуночный приятель явно обрадовался.
— Прекрасно! — воскликнул он. — К нам в поселок с Киевского вокзала ходит электричка. Ходу где‑то около часа. Электропоезда ходят каждый час, а я тебя встречу.
Седовласый собеседник покачал головой и, не дослушав приятеля, перебил его:
— Я знаю, только я на своем транспорте.
— Прекрасно, — сказал обеспокоенный собеседник, — это даже лучше — меньше нужно будет светиться! Запиши мой адрес…
Илья достал из кармана авторучку и бросил взгляд по сторонам в поисках чистой бумаги.
— Секунду, сейчас запишу, — произнес Маланов и обратился к заскучавшему хозяину квартиры: — Петрович, подай салфетку.
Голубев приподнялся и, взяв с холодильника бумажную салфетку, быстро подал ее своему гостю. Маланов записал адрес Соколова и, сложив салфетку вдвое, положил ее в кармашек вельветовой рубашки.
— Записал? — нетерпеливо поинтересовался дачник.
— Да, Веня, запротоколировал, — шутливо ответил инструктор. — Жди завтра в гости.
Соколов возбужденно засопел.
— Прекрасно, — облегченно произнес приятель Маланова и, на мгновение задумавшись, принял иное решение: — Хотя постой, Ильюша. Когда будешь выезжать, обязательно позвони, я все же тебя встречу на станции. А то у нас поселок хоть и маленький, но все же можно заблудиться. Да и лес кругом…
— Ладно.
— Телефон помнишь?
— Помню, — успокоил товарища инструктор.
— Хорошо. И постарайся, Илья, приехать как можно раньше, — попросил Соколов, — а то у меня на душе неспокойно че‑то!
Последняя фраза Вениамина снова насторожила седовласого полковника. Илья понял, что время уже работает против его товарища.
— Слушай, Веня, — решительно произнес полковник, — не будем дожидаться до утра! Я выезжаю сейчас!
Вениамин Соколов был бы только рад поскорее встретиться с бывшим спецназовцем, однако не принял такой жертвы и решительно заявил.
— Нет, Ильюша, нет! Я уверен, что это лишнее и до завтра с моей скромной персоной ничего не случится!
Инструктор на мгновение задумался, зная совестливый характер своего товарища. Немного помолчав, он все же решил сделать еще одну попытку.
— Ты уверен в этом? — сурово спросил седовласый полковник.
Поставленный вопрос требовал четкого и честного ответа.
— Да, Ильюша, — решительно произнес бедолага, — я уверен в этом. — И, натужно рассмеявшись, чтобы хоть как‑то успокоить Маланова, ободряющим тоном добавил: — К тому же, Илья Алексеевич, утро вечера мудренее!
