class="z1" alt="" src="images/i_016.png"/>
Вот и тогда Коротышка легко отыскал следы отца: он шел прямо своей дорогой.
А это доказывает, что Следопыта не было среди нападавших, он просто подходил к ним со стороны. Отпечатки ног отца располагались довольно далеко друг от друга – то есть он бежал, причем бежал быстро, не обращая внимания на препятствия. Коротышка увидел надломленные ветки в лесной гуще, там, где Следопыт прокладывал себе путь. Нападающие так не поступают! Они – уж на то, чтобы понять это, у Коротышки ума хватало! – двигаются осторожно, медленно, используют все укрытия, чтобы незаметно подкрасться к жертве и стремительно атаковать ее.
Но когда Коротышка попробовал изложить свои мысли другим Медведям, его подняли на смех, потому что к тому времени все следы были затоптаны и даже самый умелый из охотников не сумел бы в них разобраться.
Коротышка был совершенно уверен, что правильно прочитал отцовские следы: он отлично знал их и много раз шел по ним в лесу. Нет, он не мог ошибиться – ведь след левой ноги отца нельзя было спутать ни с каким другим. После одного давнего несчастья Следопыт лишился большого пальца на левой ноге, и потому оставленный отцом отпечаток легко читался на мягкой земле. Коротышка нашел его среди других следов. Он повторялся несколько раз: обыкновенный след правой ноги, четырехпалый отпечаток левой. Это совершенно точно следы отца!
Но никто Коротышку слушать не стал, и его жалобные просьбы потонули, растворились в шуме деревьев. Да что такого важного может рассказать какой-то там Коротышка опытным охотникам?!
Когда же следы совсем затоптали, Коротышка осознал всю бессмысленность своих усилий и, наполнившись обидой и досадой, отошел в сторонку.
Это был ужасный день!
Теперь Коротышка часто слышал у костра под Дубом совета, как осуждают его отца. Но голоса он уже не подавал, только низко наклонял голову. У него не было сил на то, чтобы выкрикнуть, что его отец ни в чем не виноват, что он, наоборот, самоотверженно кинулся на помощь Сигулу, дабы защитить его со спутниками от неведомых врагов…
Ответом сироте был бы язвительный смех, поэтому он молчал и лишь вздыхал тихонько, чтобы не разрыдаться.
Сегодня старый Сигул прощался с родом Медведей.
Несмотря на то что чужак еще не полностью окреп, он уйдет, чтобы рассказать своему народу о прекрасных пастбищах неподалеку от Великой реки. Медведям придется уступить их, потому что они должны расплатиться за совершенное злодейство! Сигул часто говорил об этом во время вечерних собраний у костра.
Если Медведи не согласятся сделать это добровольно, то сюда придут лесные роды и отнимут пастбища силой, с помощью оружия. Правда, сам Сигул стар и сражаться уже не может, но он пошлет своего сына Дагура – Сигул не раз и не два поминал о нем. Коли его слова правдивы, то юноша этот отличается и умом, и силой. Сигул обеспечит ему помощь лесных племен: посулит им тучные пастбища, а их старейшин одарит редкостными бронзовыми изделиями… А еще Сигул сказал, что где-то в лесах спрятан бронзовый клад – только он один о нем и ведает… Он вот-вот отправится за ним, откопает и отдаст своему сыну – перед тем как послать того в военный поход…
Медведи, конечно, явно страха перед Сигулом не выказывали, но между собой о близком будущем толковали с опаской.
Вот сегодня все и решится.
Возле Общего огня у Медвежьей излучины собрался почти весь род Медведей, живущих на равнине Летна. Сам старейшина Сильный Медведь явился на собрание – в праздничном уборе и с обоими своими сыновьями, и шаман был тут – могущественный чародей и заклинатель злых духов, и все до единого взрослые мужчины.
Сигула усадили на почетное место. По нему было видно, что он перенес тяжкую хворь. Об этом свидетельствовала его бледная морщинистая кожа, хотя живые, блестящие глаза, уверенные жесты и повелительно звучащая речь служили признаками силы и несломленной воли.
Любопытные женщины и дети не смели участвовать в торжественном собрании, но они окружили толпу мужчин и живо обсуждали все, что происходило у Общего огня. Хотя права голоса у них и не было, однако их бурно и визгливо выраженное несогласие зачастую решало тот или иной спор у костра.
Подростки – надежда рода Медведей – сидели группкой на земле и громко разговаривали. Исцарапанный в недавних драках Селезень важничал, споря с приятелями:
– Раз я говорю, что он не умеет колдовать, значит не умеет! Если бы умел, так точно бы позвал духа на помощь!
– А может, Злой дух оказался сильнее, вот Сигул и проиграл?.. – вмешался Коротышка. – Не все духи одинаково сильные…
– Да говорите что хотите – все равно наш шаман колдует лучше! Знаете, небось, что он отогнал от нашего рода черную смерть? Всего-то три ребенка умерло, а в других родах, почитай, больше половины сгинуло!
– И большую воду остановил! Так она к нашим хижинам и не подошла!
– Не доверяю я этому Сигулу! – продолжал Селезень. – Ведь он думает: мы обычные простофили, любой глупости поверим! Я сам слышал, как он рассказывал у костра, будто бывал в полуденных землях, где есть горы, которые достают до неба – хе-хе-хе! – а на их вершинах лежит снег – хе-хе-хе! Нет, подумать только: летом – и снег!
И все мальчишки расхохотались следом за Селезнем. Надо же, какую чушь осмеливается рассказывать Сигул возле Общего огня!
– И как это никто из наших его сразу не осадил? – удивлялся Червячок. – Так насмехаться над Медведями!
– Он же гость! – объяснил Зубастик.
– Все равно нечего глупости болтать! Да кто ему поверит, что он видел в этих чужих землях деревни, которые стоят прямо в воде на каких-то кольях? Разве так можно строить? Никакие колья в воде не удержатся! Ну выдумки же!
– А я, ребята, этому верю, – серьезно проговорил Коротышка.
– Ха-ха! Хи-хи! Хо-хо! – развеселились все.
– Коротышка верит, будто летом бывает снег – и деревни стоят в воде!
Покраснев от смеха, мальчишки катались по земле и дрыгали ногами.
– Хочется увидеть такое… – словно бы про себя сказал Коротышка и задумчиво опустил голову. Он вспоминал беседы у вечернего костра – о далеких неведомых краях, о людях с одним-единственным глазом во лбу, о драконах и могущественных волшебниках…
– А ловко наш Языкатый Медведь срезал этого самого Сигула, когда тот рассказывал, будто вся земля плавает в бесконечной воде, называемой морем, и вода там соленая, – вспомнил Зубастик.
– Ха-ха-ха! Хе-хе-хе! – захохотали мальчишки. – Точно! Нашим
