вести в случае нового инцидента, и вот ирония судьбы: именно в его дежурство произошло очередное похищение. Бабар крепко задумался. Раз уж на него свалилось это испытание – возглавить группу с собакой, он будет предельно внимателен (настороже), проявит сдержанность (никакой инициативы), продемонстрирует уважение (по возможности, проигнорирует самые дикие выходки мальчишки). Ему просто нужно как-то пережить эту ночь.
…Тусклые лампочки на фонарных столбах горели через одну, на небе ни звезды. Чтобы осветить улицу, в домах распахнули ставни и зажгли свет. Объединившись, мужчины обыскивали дворы. Женщины в накинутых на плечи шалях бродили от столба к столбу и шёпотом переговаривались, дрожа от холода. Все боялись, что несчастье, постигшее их соседей, случится и с ними.
Прибывшее на место спецподразделение прочёсывало окрестности, розыскная группа занялась опросами соседей. Свидетелей, как всегда, не было, мать от горя была невменяемой. От её криков, доносившихся из окна квартиры на первом этаже, у Бабара разболелась голова, а отойти подальше он не мог: Комар, экипированный в резиновые сапоги и широченный непромокаемый плащ, стоял возле подъезда и ждал, когда вынесут вещи ребёнка. Здоровенный пёс смирно сидел у его ног на поводке, не доставляя лишних хлопот. Удивительно, как мальчишка его выдрессировал, пёс ни разу не гавкнул, не метнулся в сторону по своим собачьим делам. Невиданный зверь – умный, послушный. Не кошка. Бабар ходил вокруг, на всякий случай отгоняя от пса зевак. Мало ли, столько скрытых психов кругом, пырнут ножом на почве неприязни к собакам, а ты потом отвечай. Но люди не расходились, и понемногу вокруг группы с собакой образовалось плотное кольцо.
Наконец вынесли пластиковый пакет с вещами.
– Чем ещё помочь, Антей? – спросил высоченный худой коллега Бабара по фамилии Зуб.
– Да чем? Не мешать… Не мешать, не мешать… Следы совсем затоптали… вот плохо… Тут и так грязь… Сколько ему было?
– Что значит было? А вы здесь для чего? Ищите! – раздались в толпе возмущённые крики.
Меньше года, вот сколько, и, по правде сказать, Бабар мысленно согласился с этим было, ведь похищенных ранее детей так и не нашли. Но Комар, конечно, употребил слово без всякого умысла, он вообще бездумно говорил всё, что в башку упало, и сейчас двинул речь, задыхаясь от возбуждения и нелепо размахивая руками:
– Мы будем искать… будем искать… Но он такой маленький… Он создал нам проблему, потому что маленький… Маленькие сами не могут идти… не умеют… не умеют они, не умеют, не умеют… Вдруг его где-нибудь уронят или поставят на ноги… поставят, чтобы передохнуть? Вот это будет хорошо… Так у нас появятся следы, а собака почует, и мы пойдём по следам… побежим по следам… по следам… по следам…
В носу блестит, негнущийся плащ колоколом до земли, на крошечной голове лыжная шапка с помпоном – гном да и только. Молчал бы лучше. А то с каждым словом настраивал людей против себя. Толпа гудела, волновалась. Бабар вовремя вмешался:
– Граждане! Не мешайте работать! Расходимся по домам! Задерживаете!
Люди разошлись, но ещё долго в тёмных окнах маячили бледные лица. Зуб вернулся в дом, а мальчишка распустил намотанный вокруг кисти поводок на максимальную длину, давая собаке больше свободы. Пёс обнюхал детскую рубашонку и, пригнув голову к самой земле, принялся сосредоточенно петлять от подворотни к подворотне. Бабар сопровождал их. Время от времени этот Антей-Мантей подсовывал псу пакет, чтобы тот мог освежить в памяти запах.
Куража тянуло вправо, к окраине предместий, но всякий раз, пройдя длинную улицу до конца, они возвращались к дому похищенного ребёнка. Это заевшее действие нагоняло тоску не только на Бабара, через час всем стало ясно, что нюхательный эксперимент с треском провалился.
– Слышь, приятель, может, отпустим наших? – сказал Бабар. – Сколько можно туда-сюда?
– Пусть едут… А мы ещё походим, ладно?
Бабар вернулся к машине, где стояли несколько автоматчиков во главе с коттом. Они переговорили, и группа уехала, пообещав, что машина вернётся в течение часа.
Мглистая весенняя ночь всё настойчивее забиралась ледяными пальцами под куртку. Бабар ёжился и терял терпение.
– Хватит, парень, – выждав, сказал он. – Ничего мы тут не найдём. Пора возвращаться, сейчас придёт машина и отвезёт тебя домой.
– А ты?
– Мне ещё в отделение. Моя смена продолжается.
– Давай, в последний раз – до конца улицы? А потом вернёмся.
Мальчишка просил, а не требовал, и Бабар проявил великодушие. Ещё пять минут, и всё кончится.
Снова пробежав улицу насквозь, они неожиданно двинулись дальше через пустырь и оказались у торчавших из земли каменных глыб. Здесь начинался спуск к заросшим осокой непролазным речным берегам, здесь, на границе света, жилья и – гиблой тьмы, случилось невероятное. Пёс взял след.
Ничто не предвещало катастрофы. Бабар стоял и глядел по сторонам, пока Комар возился с резиновыми сапогами. Вроде бы чистил подошвы, а потом вдруг закричал, словно кого заметил:
– Там, Бабар, там!
И рванул с места в противоположную от реки сторону, в овражистые тёмные поля, понёсся, гадёныш, в одной руке поводок, в другой включённый фонарик.
Всё случилось слишком неожиданно.
– Что там?! – заорал Бабар, выхватывая из кобуры оружие. – Кого видишь?!
Обещанная премия на мгновение помрачила его разум. Конечно, надо было думать головой, а не карманом, остановиться, отпустить мальчишку с собакой – пусть бегут! Но ему примечталось, что они вот-вот настигнут похитителей, и он нырнул вслед за мальчишкой в полосу разрежённого тумана.
В самом деле… как было бы кстати изловить похитителя… За премией последует отгул, который начальник не посмеет не дать за сегодняшние мучения, а потом будет натопленная банька у одной вдовы, с пивком, с рыбкой… Столько удовольствий сразу… Хорошо! Но слишком рано Бабар расслабился. Они бежали и бежали, никого не настигая, – по следам, по следам, по следам. Туман уплотнился, под ногами зачавкала вода, пошли кочки; захлопав крыльями, шарахнулась в сторону разбуженная цапля, и до Бабара дошло: проклятый пёс завёл их в старые болота.
– Подожди! Стой! – задыхаясь, закричал он, но те двое, впереди, не слышали.
Прозрение наступило слишком поздно. Ни зги вокруг не видно, фонарик Бабара разрядился, он с раздражением отшвырнул его на бегу, и теперь перед ним мелькал только сноп света от фонаря мальчишки да его серый плащ.
Проклиная всех богов, каких знал, грузный Бабар бежал по одному псу ведомой тропинке среди покрытых ряской чёрных трясин. Он еле поспевал, боялся отстать и завязнуть в болоте или, что хуже всего, нарваться в этой адовой тьме на похитителей. У засады, как известно, всегда преимущество.
Наконец мальчишка в изнеможении остановился и
