третий напиток и все чаще ловил на себе сочувственные взгляды бармена.
Неужели обман?
Он редко приглашал женщин поужинать с ним – не был бабником, как его брат, – но такого уж точно не ожидал. Он почувствовал незримую связь с мисс Хьюз и был совершенно уверен, что она тоже не осталась равнодушной.
А теперь его разочарование все сгущалось и сгущалось, пока не вцепилось в него множеством мучительных вопросов.
Почему она не пришла? Может, уже встречается с кем-то? Или причина не в этом? А вдруг с ней что-то случилось?
Теодор так и не смирился с мыслью о том, что мисс Хьюз передумала и больше не желает его видеть. Поэтому с утра он первым делом попросил свою секретаршу миссис Лэтем во что бы то ни стало найти адрес винного магазина в Ист-Энде, принадлежащего некоему мистеру Хьюзу, у которого была дочь по имени Вивиан. Миссис Лэтем потратила на это большую часть утра, но к обеду адрес лежал на столе Теодора.
После работы Теодор вышел из офиса и вручил своему водителю листок с адресом.
– Скорее, Джексон. Надо проскочить мост и пробки на нем.
– Да, сэр. – Джексон включил передачу, и они отправились в путь.
Сорок минут спустя они остановились перед небольшим магазинчиком на первом этаже углового здания, и Теодор вышел из машины.
Теодора поприветствовал тихий звон глухого колокольчика. Увидев Вивиан за прилавком, он вздохнул с облегчением. Она изумленно уставилась на него и, казалось, лишилась дара речи.
– Добрый вечер. – Он снял шляпу и подошел к прилавку. Она поспешно отвернулась. Несколько мучительных секунд он чувствовал себя отвергнутым – пока не увидел ужасный синяк на ее левой скуле.
– Святые угодники, мисс Хьюз. Что с вами случилось?
Он вспомнил прошедший вечер и как переживал, не попала ли она в какую-то беду. Он до последнего в это не верил – но, как оказалось, его догадки были не безосновательны.
Она покачала головой и снова отвернулась – будто опасалась встретиться с ним взглядом.
– Вас кто-то обидел? – Он сразу понял, что она не просто упала с велосипеда, или с дерева, или откуда-то еще. Он всегда узнавал следы насилия. – Скажите.
– Пустяки. Простите, что не пришла на ужин, но вам не стоило появляться здесь.
– Я хотел вас увидеть.
Она поставила на полку за стойкой несколько бутылок вина.
– Очень это ценю, но, как видите, я работаю.
Теодор нахмурился – это была уже не та очаровательная и уверенная в себе вокалистка, с которой он беседовал в «Савое». И дело не в гламуре – в его глазах она выглядела столь же красивой, даже в поношенном платье и без макияжа, – но ему было больно видеть ее такой отрешенной и подавленной. И сдаваться он не собирался:
– Я видел табличку на двери. Магазин закрывается через десять минут. Мой водитель ждет на улице. Вы позволите пригласить вас на ужин сегодня?
– Не стоит. – Вивиан продолжала расставлять бутылки, не глядя на него.
– Почему нет?
– Потому что… просто не могу.
– У вас есть важные планы на вечер?
Наконец она повернулась к нему. В ее глазах застыла немая боль:
– Мистер Гиббонс. Я не думаю, что нам стоит знакомиться ближе.
– Но почему?
– Потому что вы – это вы. – Она указала на него рукой. – Заместитель министра чего-то очень важного. Вы одеваетесь в шитые на заказ костюмы и колесите по городу с водителем в униформе. – Она мотнула головой в сторону окна, на Джексона, который стоял у блестящего «бентли». – А я… я… просто девушка, которая работает в винном магазине.
– И поет, словно ангел, – напомнил он.
Ее глаза сузились:
– Хотите услышать, как я пою, – заглядывайте в «Савой». Как-нибудь.
– Если только удастся вас там застать. Но я не хочу ждать. Что случилось с той девушкой из «Савоя»? Которая советовала мне пойти потанцевать? Брать от жизни все? Неужели она не согласилась бы провести вечер за нескучной интеллигентной беседой в хорошем ресторане?
Ее лицо смягчилось, и он почувствовал облегчение от того, что все-таки сумел до нее достучаться. Ее взгляд едва заметно потеплел, губы дрогнули в призрачной улыбке.
– Значит, считаете себя нескучным и интеллигентным? – наконец ухмыльнулась она. – Не слишком ли это… самонадеянно?
Он тихо рассмеялся:
– Пожалуй. Это вы так на меня влияете.
Дверной колокольчик звякнул, извещая о новых посетителях. Теодор не сдвинулся с места и прошептал:
– Скажите «да». Я буду ждать на улице – столько, сколько потребуется.
– Вы очень настойчивы.
– Да.
– Ладно. – Она застенчиво улыбнулась. – Но давайте найдем что-нибудь поскромнее. Не могу же я идти в приличное место в таком наряде.
– Вы прекрасно выглядите.
Она подняла глаза:
– А вы бессовестно мне льстите.
Покупатели подошли к прилавку, и Теодор понял, что ей надо поработать. Надев шляпу, он бросил короткое «извините» вошедшим мужчинам и вышел на улицу. Он собирался ее дождаться – даже если ради этого просидит в машине всю ночь.
Вивиан постучала в окно машины. Оторвав взгляд от производственных контрактов у себя на коленях, Теодор открыл для нее дверцу. Она поспешно села рядом с ним.
– Я закончила. Поехали.
– Судя по всему, мы торопимся? – уточнил он, закрывая папку и убирая ее в свой кожаный портфель.
– Да. – Она с тревогой смотрела в окно, пока они отъезжали от обочины.
– Мы как будто прячемся. Вы ведь не замужем? Или вы из-за этого так волнуетесь? Мне стоит беспокоиться о ревнивом муже?
Откинувшись на спинку сиденья, Вивиан нервно вцепилась в лежащую на коленях сумочку:
– Нет, конечно нет.
– Тогда кто вас так? – Он кивнул на ее синяк.
К счастью, на этот раз она не стала отводить глаз и отрицать очевидное.
– Мой отец. Ему не нравится, когда я пою на сцене.
– Почему?
– Потому что моя мать была певицей. Они так и познакомились – в кабаре в Бордо. Он приехал закупить вина для своих магазинов – и по уши в нее влюбился, потому что был околдован звуком ее голоса. Знакомая история?
Теодор пожал плечами, словно это не имело никакого значения, но уловил прозвучавшие в ее словах обвинительные нотки. Теперь он понял, почему она не пришла на свидание – просто не хотела повторить судьбу матери.
– И что же было дальше?
– Они поженились, – ответила она как ни в чем не бывало. – И жили долго и счастливо.
Теодор подался вперед, загородив окно и стараясь перехватить ее
