Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
Вдруг ко мне подходит местный парень-араб с букетиком коротких мелких цветов с одуряющим запахом.
Я стала жестами отказываться, мол, мне не надо, а сама в ужасе, что мне придется на них потратить такие нужные для важных покупок деньги. Слава богу, их еще и не было на руках. Отмахиваюсь.
А парень показывает жестами куда-то в угол на трех европейцев, непринужденно сидящих на диване, и поясняет, что не надо денег — это подарок, сует мне цветы в руку и отходит.
Я запунцовела, поймала взгляды европейцев, стараясь вежливым кивком головы показать благодарность, и поняла, что заработала ненависть женской части группы, то есть большинства.
Это были французы, руководящие местной фабрикой и жившие в этом отеле. Почему именно я оказалась удостоена внимания, не знаю, красавицей не была. Может, вселенская скорбь на лице привлекла их взгляды.
Все знают, что в зарубежных поездках ВСЕ группы советских людей сопровождались сотрудниками КГБ. Или в группе были добровольцы-соглядатаи по договору.
Обычно их было трудно вычислить, и народ, зная, что кто-то следит и строчит рапорты, наблюдали друг за другом во избежание неприятностей.
Ходить надо было только всем вместе, кучкой, и вести себя осмотрительно, то есть как достойный член советского общества, не восхищаясь и не удивляясь уровню жизни, если он был выше.
А ниже он не был нигде.
Поэтому было странно и тревожно, когда один из французов стал ходить с нашей группой рядом со мной.
Он приглашал меня по дороге то в один, то в другой ресторан, я решительно отказывалась — мы смотрели только на витрины, поглядывая на товарищей рядом; нормально общаться мы не могли: он говорил по-французски, а я по-русски с некоторыми английскими словами. Было смешно, но и тревожно, так как я знала, что, попав в список неблагонадежных, могу оказаться невыездной.
А приключения продолжались…
Почему-то руководитель группы (а это всегда был главный начальник и распорядитель на чужой территории) поместил меня одну в комнате, когда все заселялись по двое, чтобы быть на виду. Причина была мне не ясна: то ли слышали мое подвывание, то ли сочувствие моему горю, но я была с комфортом размещена в хорошем отеле одна в номере.
Надо сказать, что наша группа была элитной, от Дома дружбы с зарубежными странами, со значимыми в социуме людьми, и поэтому отели, питание и транспорт были на высоком уровне.
Нас встречал сотрудник посольства, рыжий, краснолицый высокий и худой, довольно некрасивый молодой мужчина. Он сидел за обедом в ресторане рядом, шутил и был в ударе, а после обеда пошел проводить меня в номер, пожав руку начальнику группы, как своему.
В номере я заметила, что сотрудник посольства изрядно пьян; за разговорами он стал ко мне активно приставать, даже несколько зверея от моего пока деликатного отказа от «близкой дружбы народов».
Я пыталась объяснить, что я только что овдовела, и просила меня пощадить.
Он не унимался, и мне пришлось чем-то треснуть его по голове. Не помню чем, не смертельно, но ему было обидно и оскорбительно. Ушел он с угрозами.
Тут я, кажется, догадалась, для чего я получила одноместное проживание в номере с двойной кроватью, и была уверена, что утром придет руководитель группы и по смятой постели определит мой моральный облик.
Поэтому, несмотря на брезгливость, легла на смятую в борьбе половину кровати, перевернув подушку.
Вторая половина постели была почти девственной. Я постаралась доказать свою невинность.
Утром я поняла, что была права: стук в дверь, входит руководитель группы и первый быстрый взгляд кидает на постель. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Кстати, позже выяснилось, что он отличный мужик. Мы потом дружили с ним и его пассией, которую он в этой же группе завел, несмотря на то что женат. Так что моральный облик блюли не все. А его дама была незамужней.
Мы поколесили по красивейшему Тунису, который при своем мусульманстве достаточно либерален во нравах и позволяет туристам из Германии загорать топлес, что меня поразило.
Из Туниса мы направились в Алжир, страну бедную, тоже бывшую французскую колонию, после которой у нас было четыре дня в Париже!
В Алжире аж два приключения были весьма опасными.
Нас привезли на восточный базар, все разбрелись по лавкам, и я, заинтересовавшись, как плетут ковры, зашла в одну лавку, прошла вглубь и смотрела на женщин, умело сплетающих нити, образуя яркую красоту.
Рядом оказался дядька, который пригласил жестом в следующую комнату. Я последовала за ним, там тоже были работницы, сплетающие еще более сложные узоры, и вдруг мы вышли в какую-то дверь, оказавшись на «улице» — в кривом коридоре между глинобитных стен без единого окна или двери.
На видимом длинном пространстве — никого!
Я струхнула, начала по-русски ругаться и заметила, что он возбужденно трясется и показывает рукой — туда, дескать, к автобусу…
Запаниковав, я встала как вкопанная, и тут, на мое счастье, открылась невидимая дверь, вышел человек, оценил ситуацию и показал, что к автобусам в другую сторону.
Я погрозила арабу кулаком, как-то выскочила на площадь, нашла наш автобус и долго еще тряслась от страха, ругая свою неосмотрительность.
Второе приключение было невинным, но насторожившим нашего группового контролера поведения.
Нас привезли на пляж, и обнаружилось, что местный распорядитель лодок учился в нашем московском Университете дружбы народов им. Лумумбы и мог объясняться по-русски.
Все обрадовались ему, как родственнику, а я возьми да попроси покатать меня на водном велосипеде.
Мне тут же пригнали агрегат, я гордо уселась; никто не присоединился, я поняла вскоре почему.
Молодой араб крутил педали, я наслаждалась лазурью Средиземного моря, и мы круто пошли вдаль, отдаляясь от пляжа к глубинным беспределам. Я была счастлива и даже забыла про свое горе.
И тут
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
