гуща на дне стакана очень сильно напоминает окраины Краснотурбинска. Делается этот напиток проще простого: ложка молотого кофе заливается крутым кипятком, а сверху насыпается сахар — обязательно потом, после воды, потому что тогда вся эта «грязь» в силу неведомой реакции опускается вниз. Размешать, подождать, чтобы радостно взлетевшая гуща разочарованно снова ушла на дно, а сверху образовалась нежная бежевая пенка — все, можно пить. Нигде тут не видела, чтобы делали кофе в песке, как у нас в кафе «Ёлочка», или по-турецки в турке. Максимум, что здесь можно найти — кофейный аппарат. Да и пьют израильтяне в большинстве своем растворимый кофе, разбавляя его молоком. Наверное, чтобы вкуса этого суррогата не чувствовать.
Ладно. Попила кофе, убедила себя, что взбодрилась, пошла, завела стирку — со стиральной машиной пришлось повозиться, там все на иврите было написано, но разобралась с грехом пополам. Машинка старая, загудела, завыла, затряслась, все, думаю, разбудит Фанечку мою. Не-а. Спит как младенец. Я даже вздрогнула: спит ли?.. Да, не, розовая такая, посапывает. Пошла, помыла кафель в ванной. Видимых улучшений заметно не стало, зато совесть была чиста. Что бы еще поделать? Интересно, чем Фаня привыкла завтракать?
— Таня?!
Все, проснулась.
— Да, Фаня.
— Доброе утро! Так вкусно кофе пахнет! Сто лет не пила. Сделаешь мне?
— Нет, Фанечка, ни в коем случае, при всем к вам уважении. У вас же давление, сердце, вам кофе нельзя. И так я вчера расслабилась, чаю заварила, на ликер ваш крепчайший глаза закрыла — хотите, чтобы меня уволили? Мне никак это нельзя сейчас.
Старушка тяжело вздохнула.
— Манипулятор…
Ого, она и такие слова знает?! Неужели на иврите этот термин имеет то же самое значение?
— Чай?
— Да, покрепче.
— Нет, послабее.
— И с сахаром!
— Фаня! Манипуляторша — это вы!
— Манипуляторша — это жена манипулятора, у этого слова нет женского рода.
Как хотите, но Фанечка эта мне еще сто очков вперед даст.
— Хотите, я зеленый сделаю.
— Давай зеленый, только не из пакетика!
— Из пакетика! — безжалостно ответила я и пошла на кухню.
Во дает Фаня! Упорная! Но мне и правда нужна эта работа, эта крыша над головой и эта койка. Поэтому я все сделаю, чтобы старушка моя жила долго. А я — счастливо.
Покормила Фаню овсяной кашкой.
— Господи, какая мерзость! За что?! — воскликнула она, увидев мое варево. — Ну что ты за человек такой, Таня! Это единственная еда, которую я ненавижу всем сердцем! Погубить меня хочешь?
— Как раз наоборот. Вам нужна полезная здоровая пища. И я об этом позабочусь.
Фаня демонстративно съела две ложки и отодвинула тарелку.
— Что, все?
— Все, спасибо. Я наелась.
— Двумя ложками?
— Этой гадости и одной много.
— Хорошо. Я сейчас пойду в магазин, куплю гречку… напомните, как она называется?
— Косемет.
— Вот ее. Сварю вам кашу…
— Не кашу! Гречка не должна быть жидкой!
— Не будет, — заверила я Фаню. — Я вкусно сварю, вот увидите. И в аптеку зайду, не скучайте!
Мелкий магазинчик — здесь их называют «маколет», такие слова быстро учишь — был за углом. Вот, что интересно: эта самая Площадь Республики — Кика'р а-Медина — роскошное богатое место, а свернешь за угол — и все дома похожи друг на друга как две капли воды: серые, невзрачные, на всех окнах одни и те же жалюзи-трисы, одни и те же обшарпанные стены, хилые палисаднички. А ведь богатый район считается. Завидный! Кстати, совершенно непонятно почему.
Вот и местный районный гастроном, где все всех знают, где продавец, если нет денег, отпустит под запись, где никто никуда не торопится, но при этом каждый лезет без очереди — местная специфика. Сначала бесит, потом привыкаешь. Мне за полгода в стране трудно судить, многое удивляет, что-то в хорошем смысле, что-то в плохом, со многим просто надо свыкнуться. Есть такая банальная истина: человек ко всему привыкает. И я привыкну. Наверное.
— Девушка, вы что-то ищете?
Рядом стоял мужчина средних лет, внимательно меня рассматривал. Сейчас клеиться начнет. В Израиле с этим просто. Хотя за «девушку» отдельная благодарность.
— Нет, спасибо.
А что «нет, спасибо»-то? Я, естественно, забыла, как будет на иврите «гречка». Что-то похожее на «коса нашла на камень». Хотя нет, вообще не похоже.
— Давайте, помогу.
Настырный. Точно клеит. И только я открыла рот, чтобы послать его по-нашему, как он заторопился:
— Да бросьте вы, никаких низменных поползновений (он так и сказал — «низменных поползновений»!) у меня нет. Я просто хочу помочь. И все.
— Хорошо. Я забыла, как на иврите будет «гречка».
— Косемет, — мгновенно ответил он и достал с полки передо мной пакетик с крупой. Уфф, слава богу. Конечно, косемет! Простое же слово.
— Спасибо!
— Да не за что! — и он отошел. Нет, представляете, Татьяна Константиновна? Он от вас отошел! От прекрасной женщины со следами былой красоты! Даже обидно стало. Немного. Я-то думала познакомиться хочет, а он… Все они обманщики! А мужчина симпатичный. Не писаный красавец, не принц на белом коне уж точно, но вполне себе мужичок. И по этой жаре не в трусах, как тут многие местные ходят, а в приличных летних брюках, хоть и в шлепанцах. Не похож на тех соотечественников, которых я тут встречала, что одеваются как в фильмах про стиляг 50-х годов. Этот вроде со вкусом. Отвернулся, встал на кассу. Ну вот, опять тебе, Таня, не повезло. Да и черт с ним. Что мне с ухажером делать? К Фане его вести? Или к нему идти — так старушку же не бросишь, я тут в магазин-то выскочила, и то сердце не на месте, вдруг что-то случится? Ладно, Таня, забей. Не время, товарищ. Не для тебя сейчас эти игрища и забавы.
Так, что еще мне нужно было взять? Михаль вчера, конечно, много накупила, но я утром обнаружила, что нет муки — можно Фане оладушек напечь или блинов, раз она так по русской еде соскучилась. Пакет молока вчера принесла один только — надо еще один взять, ну и так, по мелочи, старушку порадовать. Пакет получился довольно увесистый, а мне еще заскочить в аптеку надо. Кстати, где она тут?
Я, конечно, подозревала, что мужик этот от меня не отстанет, даже обрадовалась, когда увидела его на выходе из маколета. Возраст так сразу не определишь, но где-то мы ровесники, похоже. Значит, женат, наверняка. Вон брюшко чуток выпирает из футболки, хорошо его жена кормит, а мне женатого не надо, спасибо. На всю жизнь наелась.
— Девушка, извините! Давайте я вам помогу?
А знаешь что? Давай. Приклеился
