Дмитрий Петров
Жилой комплекс «Курицын»
Все имена и события в произведении вымышлены,
любые совпадения с реальными людьми,
живыми или мёртвыми, случайны.
– Автор
Десять килограммов денег
– Что за дурная валюта эти доллары! Еле в сумку влезли. То ли дело рубли. В рублях вышло бы шесть килограммов, а в этих чёртовых баксах – десять.
Вообще-то, измерять деньги килограммами не принято. Даже когда говорят «денежная масса», никогда не имеют в виду вес. Однако если носить кэш по городу, как Саша Попов, то будет полезно знать, что миллион долларов – это ровно десять килограммов денег. Саша специально уточнил в Интернете. Также он узнал, что по курсу в рублях эта сумма весила бы шесть с небольшим, а в евро всего два с половиной килограмма, можно было бы по карманам распихать. Вот чего он не знал – чьи эти деньги, каким путём добывались и зачем нужны шефу. Шеф приучил не совать нос не в своё дело. То ли не доверял осознавать всю картину в целом, то ли жалел Сашу, но все поручения были краткими и ясными. Пойди, возьми, отнеси, купи.
Саша оставил машину за три двора, как было велено. Соблюдая меры конспирации, насколько он их понимал, он окольными путями двинулся к родному с детства боксёрскому клубу «Удар».
– Хорошо, что воскресенье, – рассуждал он, – опасные факторы отсечены. Уже позднее утро, даже день. Народ на улице отсутствует. Местность просматривается, – он невзначай оглянулся, как киношный разведчик, – хвоста нет. Подлётное время – семь минут.
Представлять себя героем боевика было приятно. Миссия выполнима, сэр. Режим маскировки активирован. Он шёл по местности, уверенный, что мастерски сливается с пейзажем, но на самом деле его невидимость обеспечивалась лишь тем, что вокруг не было ни души. Попадись он кому-нибудь на глаза, спалился бы в секунду, потому что был заметен, как панк на деревне. Мало того что нёс сумку по-почтальонски, так ещё и вцепился в неё обеими руками. То петлял, чтобы оторваться от возможной слежки, то ломился лосем напрямки по снежной целине. К тому же он был не по погоде легко одет – так в январе ходят только подростки, за которыми мама не уследила. От холода его била крупная дрожь, но сам он полагал, что это всё из-за адреналина. Если честно, ему было немного страшно.
Милая псина сидела на теплокамере и жмурилась на солнышко. Зевнула и сладко потянулась.
– Ути, потягушки! – проходя, заметил Саша.
Собака недовольно буркнула то ли от досады, что её застали за интимным занятием, то ли оттого, что какой-то чужак шатается там, где доселе не ступала нога человека.
– Ишь, какая фифа, – сказал Саша.
Собака вдруг гавкнула в полный голос, что, очевидно, означало:
– Ты с какого района, кожаный?
Саша передумал любезничать и прибавил шаг. Большая ошибка, с собаками так нельзя. Лишь почуют, что двуногий тушуется, вспомнят инстинкты:
– Гав! – В смысле: – Слышь, хрен с горы, к тебе обращаюсь!
– Фу! – крикнул Саша, обернувшись. – Дура!
Такого обращения почтенная собака снести не могла.
– Ах ты так? Ах ты вот как? – И пошла за Сашей, лаем извещая окрестности, что ходят тут всякие и фиг его знает, что там у них в сумке.
Скоро псина добилась всеобщего внимания. Навострив уши, к ним спешил худой кобель. С другой стороны слышалось истеричное «а-ва-ва-ва-ва!». Твари, которой принадлежал этот мерзкий звук, даже не было видно, то есть она подняла лай, не ведая, в чём дело. Вот она выкатилась из-за сугроба. Мелкая, гадкая, глаз не видно под колтунами. Пока Саша с отвращением смотрел на эту шавку, к уже описанным собакам прибавились ещё две невесть откуда взявшиеся. Он был окружён.
Поначалу собаки немного робели. Норовили будто бы без дела забежать со спины, чтоб оттуда тяпнуть за пятку. Старый трюк. Хитрил и Саша:
– Хорошие собачки, хорошие! Ну-ка, что я вам дам?
На эту уловку собачки отвечали контрприёмом: переставали лаять, усыпляли бдительность добродушными движениями ушей и хвоста, будто не прочь приласкаться, и, улучив момент, старались схватить за руку.
«Уж лучше за руку, – думал Саша, – или сразу за горло, но только бы не сумку».
В минуту, когда перед глазами другого человека пролетела бы вся его жизнь, Саша, наоборот, увидел картинку из ближайшего будущего. Зубы вонзятся в ткань. Сперва безуспешно, но потом найдётся тонкое место. Сумка треснет, порвётся, и десять тысяч маленьких бумажек разлетятся по свету, символизируя количество дней, на которые Саша сделается рабом своего шефа. Десять тысяч дней – это двадцать восемь лет. Это как Робинзон, только не на острове. Да, уж лучше сразу за горло.
Собаки начали с ног. Саша, не щадя себя, поднял доллары над головой и приготовился принять мученическую погибель. Но в тот самый миг, когда собачьи челюсти занялись его штанами, небеса вдруг сжалились. Небу не откажешь в чувстве юмора. Сашу спасла любовь. Пролетавший мимо собачий купидон пустил стрелу псу под хвост.
Худой кобель вдруг нашёл гадкую сучку чрезвычайно привлекательной. В таких делах стадные инстинкты отходят на второй план и каждый становится сам за себя. Он намекнул ей немедля продолжить знакомство. Сучка оказалась той ещё потаскухой, и у них быстро всё заладилось. Ещё два жениха встали в очередь. Они как бы между прочим нюхали друг друга под хвостами, но поглядывали на даму, не теряя надежды.
Любовь – великое чувство. Саша со своим прозаическим грузом неожиданно выпал из повестки. Собаке, с которой всё началось, стало стыдно за нравы современной молодёжи, и она поплелась восвояси. Преследовать Сашу ей было лень. Вкусного у него в сумке не было, а для порядка она его и так уже облаяла. Остаток пути окрылённый Саша пролетел на одном дыхании.
Он поднялся на крыльцо, дёрнул дверную ручку и аж поскользнулся от неожиданности. Никогда на его памяти эта дверь не была заперта. Озадаченный, он прошёлся по крыльцу к окошку вахтёра и прислонился лицом к стеклу. Пару секунд вглядывался в темноту и вдруг отпрянул, потому что понял, что пялится в упор на незнакомого человека. Тот отворил форточку, сказал: «Все закрыто, учения!» – и тут же захлопнул.
Только теперь Саша обратил внимание на две пожарные машины перед крыльцом. В другой раз он непременно выяснил бы, что тут происходит, но сегодня постеснялся. Однако про вариант околачиваться на морозе с таким приданым под мышкой шеф
