места и осматриваю свою утреннюю работу.
— Всё нормально. Давайте я только пудрой пройдусь, — достаю из ящика стола коробочку, специально далеко убирать не стала. Два взмаха спонжем — и готово.
Муромцев уходит к себе, а я начинаю немного нервничать. Что ж это за партнёр такой, что мой шеф так переживает перед встречей? Слава богу, долго задумываться мне некогда.
Гости заявляются, естественно, в самый неудачный момент, когда я выуживаю с верхней полки шкафа внезапно потребовавшиеся Илье Сергеевичу акты двухлетней давности. Слышу, как открывается дверь, неловко разворачиваюсь, и папка с бумагами падает прямо мне на голову. Да что ж это такое! Кто бы мог подумать, что работа секретаря полна опасностей!
— Осторожнее! — произносит низкий мужской голос.
Обладателя я не вижу — зажмурилась от удара, но почему-то он кажется знакомым.
— Мари, девочка, неужто ты?
Распахиваю глаза и не могу удержаться от улыбки.
— Папа Миша!
Глава 7
Марина
— Мари, сколько же мы не виделись? — Михаил Александрович, улыбаясь, обнимает меня, потом отодвигается, придерживая за локти и внимательно вглядываясь мне в лицо.
— Наверное, лет восемь, — пожимаю плечами, разглядывая мужчину, который несколько лет был Анькиным отчимом.
Он всегда был очень импозантным, и сейчас, с лёгкой сединой на висках, стал ещё интереснее. Стелла, Анькина мать, всегда привлекала красивых мужчин. С Михаилом Александровичем, который стал её вторым мужем, она прожила, по-моему, дольше всего — лет пять. А так как мы, трое подружек, постоянно тусовались друг у друга, то, конечно, не могли его не знать. Да и он всегда с радостью возился с детьми — вот мы все постепенно и стали называть его папа Миша. Аня, помнится, очень расстроилась, когда они с её матерью развелись — Стелла быстро устала от быта и закрутила очередной роман, удивительно, как ещё продержалась столько лет. Вспоминаю, что Муромцев сказал про глубоко женатого партнёра фирмы — значит, у Михаила Александровича есть семья. Это здорово, что после Анькиной матери он нашёл своё счастье.
— Ты стала настоящей взрослой красавицей! — меня наконец отпускают.
— Да скажете уж, пап Миш! — машу рукой и тут же краснею. — Ой, простите, Михаил Александрович!
— Не вздумай так меня называть, — строго грозит пальцем и улыбается, — вы мне все были как дочки. Как живёшь, Мари? Как Алинка? Как мама?
— Мамы не стало несколько месяцев назад, — говорю тихо и тут же тороплюсь продолжить: — Алинка уже совсем большая! И у нас всё хорошо! Работаю вот…
Ни за что не хочу, чтобы папа Миша мне сочувствовал — не хватало ещё разреветься на работе. И он как будто чувствует, пожимает мне плечо, но ничего не говорит.
— А что Аня? — переводит тему, и я благодарна ему за это.
— Аня теперь хирург, — говорю с гордостью за подругу. — Честно говоря, я думала, вы в курсе и поддерживаете связь, — ляпаю и тут же корю себя за длинный язык, глядя, как погрустнел мужчина.
— Сначала поддерживали, а потом Стелла закатила скандал, что у неё-де новый муж, и Аня должна его воспринимать, как отца, ну и как-то так вышло, — Михаил Александрович неловко пожимает плечами. — Но я очень рад за неё! Никогда не сомневался, что эта девочка сама всего добьётся!
— Да, она боец, — киваю в ответ и тут замечаю, что из кабинета вышел мой начальник, который с удивлением прислушивается к разговору. — Простите, пап Миш, я вас заболтала, а вы ведь по делу!
— Да что там тех дел, — он с улыбкой машет рукой, — раз тут такая ответственная секретарь, я могу быть спокоен!
Он, конечно, шутит, но мне всё равно очень приятно. А вот босс мой слегка хмурится, так что я решаю не испытывать судьбу — быстро подбираю упавшую папку с актами, провожаю мужчин в кабинет и отправляюсь варить им кофе, клятвенно пообещав Михаилу Александровичу, что схожу с ним пообедать, раз уж он сегодня сюда приехал.
И в самом деле, после затянувшегося совещания мы идём вместе на обед. Папа Миша отводит меня в какой-то ресторанчик с обратной стороны офисного здания и за едой немного рассказывает о своей семье — он женился на женщине с маленьким сыном, а теперь у него подрастают ещё и дочки-близняшки, расспрашивает подробно и про Аню с Маруськой, и про Алинку, и про маму… Я всё-таки не удержалась и слегка всплакнула, но совсем чуть-чуть, так что, когда мы заканчиваем и меня провожают обратно в офис, уже полностью прихожу в себя.
— Мари, я буду рад помочь вам, если что! — Михаил Александрович смотрит серьёзно. — Номер мой у тебя теперь есть, не стесняйся звонить и писать мне, ладно?
— Спасибо вам, пап Миш, — киваю, на сердце теплеет от заботы, — но вы не переживайте! У нас правда всё хорошо, и у Ани с Маруськой тоже, мы друг друга поддерживаем, и вообще…
Мужчина кивает и, обняв меня на прощанье, выходит. Ох, у меня даже в носу опять защипало немного, но быстро встряхиваюсь и сажусь за свой стол. Надо поторопиться с рабочими задачами, а то обед у меня затянулся! Но продуктивно поработать удаётся недолго — Муромцев вызывает к себе.
Илья
Марина сегодня раз за разом вгоняет меня в ступор. Сначала закрашивала след, который достался от стервы Миланы. Интересно, чего эта дура хотела добиться? Поставить на меня знак: «Не подходить, занят»? С какой бы стати временная любовница начала считать, что она может себе такое позволить? Или, по её мнению, горячая ночка с перебором половины поз Камасутры — достаточное основание?
Про себя я уже решил, что вчерашняя встреча у нас была последняя. Тем более что насыщения так и не произошло — пока Марина, почти прижавшись ко мне, обрабатывала чёртов засос, в голове бродило хрен знает что, и всё с маркировкой восемнадцать плюс.
А потом оказалось, что моя секретарь близко знакома с Михаилом Александровичем, которого, между прочим, побаивается большинство сотрудников фирмы — мужчина острый на язык, легко может поставить в неудобное положение, если заметит какую-нибудь глупость или дурацкую ошибку, а этого добра везде
