многих. На самом деле, зачастую начальство в штабе полагало, что лучше знает обо всем, чем парень на земле, рискующий своей жизнью.
В течение двух дней, пока мы ждали в пышных зеленых зарослях решения о том, выполнили ли мы свою работу или нет, у меня произошел еще один уникальный случай общения с бушменами. С того момента, как мы перебрались в свое убежище, Танго Нака внимательно следил за маленькой птичкой. Она щебетала и кружилась вокруг нас, а потом улетела, только чтобы через некоторое время вернуться, и бешено захлопать крыльями. Сначала я подумал, что Танго раздражает эта маленькая непоседа, так как она могла выдать наше местоположение.
Но потом он подошел к Франни и что-то прошептал ему, на что тот утвердительно кивнул головой и показал ему поднятый вверх большой палец. Танго жестами показал мне, чтобы я следовал за ним с Думбой, и они вдвоем отправились вслед за взволнованной птицей. Примерно через километр она начала сходить с ума, кружить вокруг нас и постоянно возвращаться к поваленному дереву, мимо которого мы прошли ранее. Лицо Танго озарилось, и по его морщинистым чертам расплылась огромная улыбка, когда он произнес слово: «Мед!».
Парни быстро разожгли костер, а затем сделали грубый дымогенератор из зеленых листьев, обернутых вокруг горящей ветки. Пока я наблюдал за ними, оба бушмена вооружились охотничьими ножами, срезая ветки, а затем копаясь в стволе дерева, в котором скрывались золотистые соты с медом.
Наконец им удалось вытащить из ствола дерева несколько сот и сложить их на большой кусок свежесрезанной коры, который служил подносом. Мы отнесли мед обратно в укрытие и вскоре наслаждались чистой золотистой сладостью прямо из буша. Патока и крупные куски медовых сот, которые мы не смогли доесть, были сложены в бутылки с водой и на следующий день отвезены на базу — как только штаб, наконец, согласился нас эвакуировать.
*****
Мой первый реальный бой с вражескими силами произошел во время выполнения задания к северу от равнины Матабеле в южной Замбии. В районе относительно безопасной котловины Нгвези СВАПО создало ряд тренировочных баз и перевалочных лагерей. Наш разведвыход был частью гораздо более масштабной операции, которую проводил штаб 70-го сектора в Катима Мулило.
Операция «Шафран» началась 7-го марта 1979 года одновременно с операцией «Турник» в Анголе, и частично стала местью за нападение СВАПО на Катима Мулило годом ранее, а также за частые вторжения в восточные районы Каприви в то время. Как одному из основных участников наступления, 31-му батальону было поручено развернуть свои роты для проведения широкомасштабной операции против баз повстанцев, расположенных между реками Квандо и Замбези, в то время как разведгруппы должны были действовать в качестве головных дозоров к северу от равнины Матабеле.
Мы сформировали боевой патруль из трех разведгрупп по шесть человек в каждой — всего восемнадцать парней, готовых к серьезным боевым действиям. Мы знали, что в этом районе проходит свою подготовку элитное подразделение СВАПО под названием «Тайфун», которое специализировалось на глубоких рейдах в сельскохозяйственные районы Юго-Западной Африки, где они нападали на фермерские хозяйства и преследовали местных жителей.
Наша задача состояла в том, чтобы найти боевиков этого подразделения и выследить их. Нас вывели в район на вертолете и в течение следующей недели мы прочесывали буш, где предположительно действовала эта группировка. На третий день нам начали попадаться признаки партизанской деятельности. Следы солдат СВАПО часто вели в местные краали38 и выходили из них, хотя точно выявить самих партизан мы так и не смогли.
К концу первой недели мы решили использовать плановое пополнение запасов в качестве уловки, чтобы заставить врага поверить, что мы покинули этот район. В скоплении краалей, средь бела дня и на виду у местного населения, наш патруль начал двигаться на юг, оставляя четкий след, чтобы всем было совершенно очевидно, что мы уходим. После полудня, примерно в десяти километрах к югу, для пополнения запасов мы вызвали вертолеты, после чего тщательно уничтожили все признаки нашего присутствия, снова разделились на группы, определили место встречи, где должны были встретиться на следующий день, а затем каждая разведгруппа, применив способы антиследопытства, вернулась к заранее определенному пункту сбора.
Незаметно соединившись, мы соблюдали полнейшую скрытность, не выдавая своего присутствия. Чтобы выявить признаки присутствия врага, были высланы небольшие дозоры, и вскоре наши усилия были вознаграждены тем, что один из дозоров сообщил о свежих следах, ведущих в комплекс краалей. После того, как мы обогнули деревню со стороны, противоположной той, с которой вошел вражеский патруль, Франни намеренно выставил двух бушменов, одетых в одежду СВАПО, перед местными жителями, после чего мы сделали вид, что отходим, но на самом деле переместились в заросли недалеко от крааля.
Патруль СВАПО, не зная, с кем они имеют дело так далеко от границы Юго-Западной Африки, заглотил наживку — вместе с крючком, леской и грузилом. Они начали агрессивно преследовать нас в буше, но и мы были готовы. Их патруль приближался к нам плотной цепью, так что к тому времени, когда Франни открыл огонь, ближайшие боевики уже были у нас на прицеле. Тот, в кого прицелился я, находился едва ли в 20 метрах от нас. Вместе с четырьмя другими он упал под первоначальным мощным залпом, остальные же начали разбегаться во все стороны.
К этому времени большинство парней, находившихся на нашей позиции, вышли из укрытия и устремились вперед в хаотичной попытке контратаки. Припоминаю, как на полпути их обогнал Франни, крича бушменам во весь голос:
— Не стреляйте, не стреляйте! Это же велосипед!
Когда нам объяснили, в чем дело, мы от души посмеялись. Оказывается, в штабе 70-го сектора в Катима Мулило пообещали бушменам велосипед в качестве награды за каждого боевика СВАПО, захваченного живым. Хотя никаких велосипедов нам так и не дали, поскольку никого из врагов взять живым не удалось, мы, тем не менее, были рады тому, как сложился бой, особенно потому, что в перестрелке никого не потеряли.
Организовав временную базу с надлежащими оборонительными позициями по всему периметру на случай ответной атаки, и сообщив о боестолкновении в штаб, мі сразу же начали собирать доказательства. Пять террористов было убито, но по следам крови стало ясно, что по крайней мере еще трое были тяжело ранены. Поскольку бой произошел слишком далеко в глубине территории противника, а авиационная поддержка отсутствовала, было решено никаких последующих действий не предпринимать.
Из штаба нам также сообщили, что ребята из разведотдела хотят, чтобы все тела были забраны, так как они
