И это последнее, что я помню.
Глава третья
6 сентября
Я проснулась и ощутила болезненную пульсацию в висках, меня тошнило, а в ушах стоял раздражающий звон. Очевидно, мое воссоединение с одногруппниками вылилось в пьяный кутеж времен колледжа. Понятно, почему я бросила это занятие, как только окончила колледж. Я чувствовала себя просто отвратительно, мерзко.
На мне было нижнее белье, я была в своей кровати, но как я умудрилась добраться сюда, я понятия не имела. Моя одежда лежала на полу, образуя дорожку от самой двери, сумочка валялась около кровати, а содержимое было разбросано по всей комнате. Ключи от машины лежали на стуле. «О Боже…» — подумала я, глядя на них.
Шум прекратился на пару мгновений к моему огромному облегчению, но затем возобновился. Я сообразила, что это телефон. Недавно я, недолго думая, приобрела новый телефон со всевозможными звонками и свистками, и пришлось приложить огромные усилия, чтобы он заработал.
— Алло, — прохрипела я в трубку.
— С тобой все в порядке? — спросил Клайв.
— С чего это ты взял, что я не в порядке? — огрызнулась я. Если вчера он думал, что я была раздражительной, то сегодня его ждет настоящее испытание.
— Есть парочка причин, — ответил он. — Первая — сейчас одиннадцать утра, и как ты, возможно, помнишь, мы открываемся в 9:30. Второе — твоя машина у офиса, а тебя здесь нет.
«Это хорошо», — промелькнула у меня мысль. Было облегчением узнать, что, когда почти все высшие мозговые функции уже отключились, часть моего мозга, которая не позволила мне сесть за руль, продолжала функционировать.
— Я решила не садиться за руль, — пояснила я.
— У тебя штраф за неправильную парковку, — сообщил он. — Довольно большой.
— Правда? — сказала я. Наши парковочные места вне дороги позади магазина были абсолютно законными днем и ночью. — Как это вышло?
— Ты оставила машину на проезжей части, — пояснил он.
«Нехорошо», — подумала я. Я ничего не помнила о том, чтобы я вообще в нее садилась.
— У меня теперь тоже большой штраф за неправильную парковку, — добавил он.
— Это почему? — удивилась я.
— Потому, что ты поставила машину так, что она перекрыла проезд в переулок, и мне этим утром тоже пришлось припарковаться на проезжей части.
«Совсем нехорошо», — снова пронеслось у меня в голове.
— В столе в кабинете есть запасные ключи, — вспомнила я. — Можешь переставить мою машину.
— Где? — спросил он. Я слышу, как он раздраженно обшаривает кабинет. — Так, нашел. А как ты умудрилась так помять свой бампер?
«Очень плохо», — подумала я.
— Трудно сказать, — ответила я.
— Я начинаю беспокоиться за тебя, Лара. Ты придешь сегодня?
— Возможно, позже, — отвечаю я.
— Кстати, ты уже в курсе?
— Терпеть не могу, когда ты так задаешь вопросы, — проворчала я.
— Тогда не буду рассказывать, — обиделся он.
Я подождала. Клайв не мог долго сдерживаться, чтобы не рассказать что-то интересное.
— Кто-то пытался проникнуть в Коттингем, — наконец сказал он. — И, похоже, чтобы похитить венеру. Я так толком и не понял, но, по-моему, там полный разгром. Ты не поверишь, но кто-то просто въехал на машине через окно с задней стороны здания? Конечно, был ужасный грохот, сигнализация сработала, а этот кто-то, по словам полиции, просто сдал назад и выехал через ворота. Невероятно!
«Совсем плохо», — пронеслась мысль. Сколько же я вообще выпила?
— Кошмар! — воскликнул он. — Сейчас нас погрузят на эвакуатор. Мне нужно идти. Я беспокоюсь за тебя, Лара. Это не похоже на тебя.
— Со мной все в порядке, — ответила я.
— Собирайся, — сказал он. — Нам надо поговорить.
— Ты сказал, что твою машину собираются увозить на эвакуаторе? — напомнила я.
— Я тебе перезвоню, и мы все обсудим, — продолжал он.
— Пожалуйста, не надо. Я в порядке, — повторила я. Хотя это было не так. Встав на ноги, я поняла, что меня сейчас стошнит. Невероятно. О чем я только думала? Неужели я действительно решила, что смогу утопить свои печали в алкоголе? И самое важное, что же я все-таки натворила?
* * *
Телефон снова зазвонил.
— Я в порядке! — рыкнула я в трубку.
— А я нет, — произнес мужской голос.
— Роб? — спросила я. — Извини, я подумала, что это кто-то другой.
Роб звонит, потому что увидел по телику, что на меня полным ходом идет общенациональная облава?
— Я все пытаюсь понять одну вещь, — сказал он.
— Что именно? — спросила я. Да, почти наверняка полиция ищет меня.
— Почему ты меня бросила! — раздраженно ответил он. — Или ты уже забыла об этом?
— Все, я кладу трубку, — сказала я. Слава богу, что только это.
— Нет, пожалуйста, — спохватился он. — Прости.
— Роб, мы уже все это проходили, — ответила я.
— Я знаю, но я все еще не могу понять, — говорил он. — У меня чувство, будто я не замечал каких-то признаков, что ли, но все произошло словно гром среди ясного неба. Я правда не понимаю, что означает «мы с тобой просто по-разному смотрим на мир».
Я вспомнила наш последний год, чем я занималась, какие принимала решения, у меня никогда не возникало желания обсудить с ним мои дела или поступки.
— Возможно, ты действительно меня не знаешь, — произнесла я наконец.
— Думаю, я знаю тебя достаточно хорошо, — возразил он. — У тебя невероятное чувство долга, ты добра к друзьям, у тебя сильно развиты чувства морали и этики. Ты — прекрасная мачеха для Дженнифер. Знаешь, она ужасно все это переживает.
— Пожалуйста, не надо об этом, — вставила я. — Это нечестно.
— Извини, — сказал он.
— Поверь мне, Роб, ты не знаешь меня. Я совершала такие вещи, с которыми ты никогда не смиришься.
— О, пожалуйста, Лара, — настаивал он. — Какие, например? Твоя страсть к тому, что мы называем «французской парковкой»?
— Французской парковкой? — не поняла я.
— Ну, то, что ты обычно делаешь, когда видишь свободное место для парковки на другой стороне улицы и поспешно занимаешь его, так что паркуешься капотом не в ту сторону. Здесь, в добропорядочном Торонто, подобные вещи запрещены.
— Неужели? — удивилась я. — Так постоянно делают в Европе, особенно в Париже.
— Полагаю, поэтому мы и называем это «французской парковкой», — ответил он.
— О-о, — протянула я. — Ну, тогда нам не следует этого делать. Уверена, что с политической точки зрения это неправильно.
