тебя… Кхм… Ты знаешь слово «секс»?
— Знаю, — рассмеялся учитель в детском теле, засчитывая женщине подкол. — Не бойтесь, я не убивал девственниц. Пока. Мадара-сама учит меня, потому что я пытался прикончить его брата, когда мне было два.
— Просто так? — скрыла изумление Узумаки.
— О нет, для начала они вырезали мою семью, — в тон ее подколкам издевался ребенок.
Причем Мадара так и не понял, издевался ли он над ним, или же просто отвечал Мито для защиты учителя? Впрочем, Изуна на его месте сделал бы что-то подобное. И еще записку с «пни меня» бы прикрепил.
Узумаки и Томура разговорились. Мито филигранно вырисовывала на теле ребенка фуин, тот филигранно вел с ней пикировку, а Мадара филигранно (хоть и кипя от злобы) старался не замечать ведра грязи, выливаемые «Мито-сан» на него. В конце концов, процедуры были окончены.
— Ладно, Сенсома-кун, пока подождите в доме, — Мито отряхнула руки. — Можете выйти на площадку, я вам разрешаю. Только постарайся не затоптать мои цветы. Мадара-то-чан понятно — этот вообще не в курсе, что есть слово «прекрасное», но ты-то меня понимаешь?
— Я очень сильно постараюсь не навредить вашим растениям и не дать Мадаре-сама сделать этого, — серьезно ответил ей мальчик, поправляя очки.
— Чудно. Ждите.
И она ушла, оставив их на пороге дома.
— Это так давно ведь, да? — спросил, как бы между делом, Сенсома, идя во внутренний двор, куда их пустила хозяйка.
— Я как-то отрезал ей… кхм… — Мадара покраснел.
— Да-да, учитель, — Сенсома ухмыльнулся и весь обратился в слух.
— В общем… в бою со мной, она однажды потеряла женскую атрибутику, — нашелся серьезный Учиха, явно переживая этот момент в голове.
— Переднюю, заднюю? — деловито уточнил его новоиспеченный ученик.
— Все, — сухо ответил Мадара тоном, ясно дающим понять, что разговор об этом окончен, и выдвинулся вперед.
«Площадка», как ее назвала Мито, оказалась большим полем с песком, по краям которого были рассажены какие-то растения. Сенсома даже узнал парочку цветов, но остальные были ему не знакомы. Повертевшись около одного из «незнакомцев», мальчик узнал, что песок есть лишь в середине двора, а по бокам лежит нормальный плодородный чернозем. Информация была такой себе по полезности, но хоть что-то.
— А где любимые цветы Мито-сама? — обернулся мальчик к учителю. Тот самозабвенно вытаптывал какой-то кустик с россыпью синих маленьких цветков на фоне темных листьев, шипя себе что-то под нос. — А-а-а… Ну да, и впрямь красивые…
Через несколько минут, маленькая месть главы клана Учиха была окончена. Сенсома не заблуждался насчет своего нового учителя — в обычной ситуации он бы накинулся на Узумаки с кулаками, но, во-первых — рядом был Хаширама, а во-вторых — видимо Мадара и правда решил сделать из перерожденного шиноби. Такой расклад его устраивал…
— Чем ты любишь заниматься в свободное время? — между делом спросил Сенсому Учиха, вытирая обувь о песок.
— Я люблю играть в шахматы, — загнул палец тот.
— Это что-то типа сеги? — выгнул бровь Мадара. — Неплохое увлечение, особенно для жизни у клана Нара. А что-то еще есть?
Мальчик впервые замялся и даже обернулся в пол оборота, явно стараясь скрыть свою неуверенность. Он снял очки и задумчиво перебирал пальцами по ним.
— Я люблю, — вздохнул он. — Только не смейтесь. Я люблю драться.
Легендарный Учиха, думавший, что малец никогда больше его не поразит, оказался поражен вновь. Конечно, его интерес к битвам намекал, но чтобы так, в открытую… Мадара даже на секунду активировал Вечный Мангеке Шаринган, в надежде увидеть чакру Изуны под умелым хенге, или, на худой конец, его реинкарнацию.
Увы, Шаринган ничего не показал.
— Эт-то… — он запнулся. — Это очень редкое увлечение…
— Считаете его ненормальным? — спокойно спросил Сенсома, явно привыкший к такому отношению.
— Ха, — Мадара усмехнулся и оскалился, хищно глядя на маленькую детскую фигурку. — Давай проведем спарринг как учитель и ученик. Прямо тут. Ты ведь любишь танцевать?
— Не совсем понимаю о чем вы, — мальчишка вприпрыжку бросился к мужчине. — Но всеми руками «за»!
Богу Шиноби не пристало драться с семилетними детьми, которым даже до нормальных шиноби не дорасти, но Учихе было плевать на это. Именно здесь и сейчас раскроется потенциал Сенсомы как бойца. И как тени его младшего брата…
Последнему из слабенького и малочисленного клана Томура было понятно, что выстоять против легендарного шиноби ему не суждено, но когда еще появится возможность схлестнуться с противником, которого ты просто ни за что не сможешь одолеть? Дети клановых шиноби и просто взрослые ребята не вызывали в нем больше радости. А вот Мадара Учиха на роль противника подходил идеально.
— Начинаем обучение, — размял шею учитель, активируя свой шаринган. — Проверка первая — тайдзюцу.
Шаринган дает пользователю заоблачные рефлексы, предугадывание движений, чтение техник и многое многое другое, но Мадара включил свои глаза лишь для того, чтобы было легче себя ослабить. Без них будет тяжелее поддаваться, ибо тренированное тело просто будет реагировать на внешний раздражитель и приложит мальчишку с первого удара. Чакрой тело напитывать тоже нет смысла.
Сенсома же, наоборот, напитал свое тело до предела, разгоняясь по всем параметрам. Сейчас он по силе может сравняться с обычным мужиком лет тридцати — самый пик силы обывателей. Не бог весть что для шиноби, но для человека из России двадцать первого века в семилетнем теле — ощутимый плюс.
Мальчик встал в стойку из муай-тай и подскочил к Мадаре. Тот был готов и легко парировал атаки ребенка, попутно нанося свои мелкие и обидные тычки, пинки и похлопывания по спине. Сенсома их терпел, не смея возмущаться, и методично атаковал противника с помощью рук и ног.
Спустя минуту, Мадара только разогрелся и стал терять интерес к ученику, и тот сменил стойку.
Удары из бокса привнесли динамики в их сражение, ибо теперь Сенсома больше передвигался, не утруждая себя ударами ног. Учиха скакал вокруг него, постепенно привыкая к новому стилю.
Карате до Мадары дошло быстрее, чем до этого бокс. С мощным выпадом ноги прямо в ухо темноволосому.
Нога была заблокирована, но ее хозяин и не думал останавливаться, прыгая второй и несильно, но ощутимо, ударяя ею по плечу учителя. Тот хмыкнул. Задел.
Спустя еще пять минут, перерожденный сменил все стойки, которые знал, и некоторые даже по два раза. Мадара стал скучать, а потому вовсю принялся «учить».
