Он смотрит на дорогу. Я подбегу сзади и укушу его прямо в спину.
— А что говорит об этом плане твой хвост? — поинтересовалась Прилепа.
— А кто кусает? Я или хвост? — огрызнулся Каспар.
Пёс вильнул в сторону, скрылся в чаще растений, похожих на огромные камыши, потом снова появился из камышей, подпрыгнул высоко вверх, клацнул зубами и тут же приземлился на четыре лапы. Это выглядело весьма впечатляюще.
Он явно промахнулся.
Пока он, опустив нос между передними лапами, возбуждённо обнюхивал место, где должны были быть рассеяны останки жертвы, Шершень выскочил из своего укрытия и, обнажив меч, устремился прямо на Прилепу.
Прилепа пришибла его своей шляпой и растоптала сапогом.
— Каспар, — закричала она, — один готов.
— Конечно, готов, — откликнулся он — но я никак не могу найти негодяя.
— Да вот он, — крикнула Прилепа, — лежит и больше не жужжит.
Каспар подбежал к ней и огорчённо пробурчал:
— Я был уверен, что ухлопал его.
— Мы оба его ухлопали, — сказала Прилепа.
— Согласен, — охотно согласился Каспар. — Вы ранены?
На ладони Прилепы выступили капли крови, но Прилепа рассмеялась и сказала:
— Пустяки. Он так струсил, что промахнулся.
— Вперёд! — сказал Каспар. — Ищем следующего.
Теперь дорога снова шла наверх; вскоре они добрались до Гнилой горы, поросшей больными деревьями. Земля была покрыта скользкой лимонно-жёлтой листвой с чёрными пятнами, и им стоило больших усилий не упасть.
Рыцарь зловония притаился за грудой листьев. Каспару опять не удалось поймать и загрызть его насмерть. И снова Прилепа накрыла его своей шляпой и раздавила сапогом, отделавшись всего лишь лёгкой царапиной.
— Чего мы ждем? — сказал Каспар. — Идём дальше!
Дорога привела их в Болотную пустошь, где они, зацепившись за острые шипы, порвали брюки и шкуру, и наголову разбили Рыцаря жала.
Прежде чем издохнуть в страшных корчах, Рыцарь жала поинтересовался:
— Я вас не поранил?
— Пустяки, — отмахнулась Прилепа.
— Какое безбожное коварное убийство, — сказал Рыцарь жала. — Какой подлый удар в спину!
— Это кто же подлый убийца? — возмутилась Прилепа. — Это кто же ударяет в спину?
— Впрочем, — признал Шершень, — всё зависит от точки зрения.
И с этими словами последний из Шершней испустил дух.
Наконец-то Прилепа и Каспар завершили трудный и опасный путь, который ведет через Буковую изгородь из Большого сада в Скверный сквер.
Правда, в Скверном сквере всё выглядело ничуть не менее загажено, чем буковых зарослях. Но они, по крайней мере, вышли из зарослей и добрались до цели.
— Здесь мы будем ждать Миловзора, — решила Прилепа. — Никакой убийца и разбойник с большой дороги его не подстерегает, и он явится на поединок целым и невредимым. И пусть он потом не говорит, что девушке не справиться с опасностью.
Произнеся эту гордую фразу, она вдруг упала навзничь и осталась лежать на земле.
— Что это с вами? — сказал Каспар. — Вставайте же!
Но смертельно бледная и неподвижная Прилепа не двигалась. Шершни работали с отравленными мечами. Они трижды задели её своими жалами, и теперь оказывал своё действие скопившийся яд.
А из мрачной лесной чащи, скрючившись и хромая, один за другим появились три Шершня. Они всё-таки были очень живучи. Да, их раздавили и растоптали, но они оклемались. Взвалив на спину бесчувственную Прилепу, они поволокли её прочь.
Пёс Каспар ужасно испугался. Не помня себя от страха, он с визгом бросился бежать, куда глаза глядят, и бежал до тех пор, пока не спрятался в каком-то месте, которое показалось ему достаточно безопасным.
Глава пятнадцатая. Полдень
В то самое время, когда дело приняло такой печальный оборот, Миловзор, вооруженный лопатой, ожидал своих секундантов на другом конце изгороди.
Они его глубоко разочаровали.
Как все настоящие мужчины, он презирал тех, кто опаздывает. Допустим, рассуждал он, его друг Георг ещё молод, а пёс Каспар с самого рожденья отличается ленью, но в данном особом случае они вполне могли бы взять себя в руки.
«Речь идет о моей жизни, — думал он, — а они где-то шляются и неизвестно чем занимаются».
Но потом его мысли потекли в другом направлении. Он перестал злиться, пытаясь рассуждать здраво.
«Вероятно, они испугались, — предположил он. — Пусть они не смелые, зато разумные. А какой же разумный секундант добровольно отправится в это жуткое царство?»
Он взглянул на солнце и сказал: «Мне пора».
Сделав несколько шагов, он пересёк изгородь и ступил на тропу, которая вела в Скверный сквер.
Но, несмотря на всю спешку, он обратил внимание на три окровавленных меча, валявшихся на обочине. Один меч был брошен у Грязной лужи, другой на Гнилой горе, а третий в Болотной пустоши.
В роще что-то случилось.
Он уже заметил, что на земле лежит что-то серое, а на колючих кустах висит что-то чёрное. Нагнувшись, он поднял с земли шляпу Георга, а протянув руку, снял с ветки клок бороды Каспара.
Как же он был несправедлив!
— Ты редкий человек, Георг, — воскликнул он. — Ты был хорошим садовником и хорошим солдатом.
И не забыл добавить:
— И ты редкий пёс, Каспар. У тебя была лохматая грудь, но под ней билось верное сердце.
И он мысленно попросил прощения у друзей и поклялся страшно отомстить фее Гризле, если она причинила им зло.
Фея Гризла не подозревала о гневе Миловзора. Она сидела в своей Дубовой канцелярии за куском коры, который служил ей письменным столом, присушиваясь к равномерному тиканью Жука-точильщика на стене. Ольховая серёжка, украшенная светляками, бросала яркий свет на документы, переданные фее представителями её сословий и посланниками дружественных народов. Но она не удостоила эту писанину даже взглядом.
— Итак, вы согласны со мной, — сказала она удовлетворённо, — что Большой сад должен быть незамедлительно передан в наше распоряжение.
— Вы нас убедили, государыня, — заявила Тля от имени сословий.
— Мы взвесили ваши доводы и нашли их неопровержимыми, — заявил Слизняк от имени союзников.
— Очень хорошо, — сказала фея. — Кстати, о каких доводах идет речь?
— Ну, — ответили все господа, — прошло уже два дня с тех пор, как мы высказали свои сомнения, так что можно уже не стесняться.
Фея удовлетворённо хмыкнула и спросила:
— А что с этим, как его, Миловзором, перед которым вы все дрожите?
Присутствующие на аудиенции не хмыкнули и признались:
— Он, конечно, противник серьёзный.
Фея Гризла нетерпеливо взглянула на неумолимо тикающие часы.
— Уже давно перевалило за полдень, — проворчала она.
Её охватило нетерпение, и она сожрала часы.
— Окажите любезность выглянуть наружу, — сказала она своему дворецкому.
Колорадский жук отодвинул тяжёлую гардину, над которой в течение ста недель трудились сто пауков.
Я поздравляю ваше шестиногое величество, — провозгласил он. — Наши слуги, Шершни, несут сюда труп.
— Молодцы, —
