словно у него были на это права, без извинений за нарушение личных границ. Именно таким Итан был со мной. Всегда.
«Предъявление прав» Итана на меня произошло в некотором роде так, что я поняла это изначально, даже если это казалось смешным и невероятным, что такой человек будет преследовать меня. И даже связав свою судьбу с Итаном Джеймсом Блэкстоуном, это все еще имело смысл. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, он заявлял на меня свои права, доказывая всем, что я была его. Это было похоже на рай.
— Так приятно.
Он проскрежетал что-то себе под нос.
— Согласен. Теперь перевернись.
Я перекатилась к нему, прикрыв лицо рукой от солнца. Он аккуратно наносил солнцезащитный крем, покрывая все мое тело. Когда он добрался до моей груди, он опустил свои целеустремленные пальцы под бюстгальтер моего купальника и провел по моим чувствительным соскам — взад и вперед, пока они не поднялись, заставляя меня дрожать от желания большего.
— Ты сейчас соблазняешь меня на виду у всех? — Интересуюсь я.
— Вовсе нет, — ответил он, забираясь на полотенце, чтобы поцеловать меня. — Я соблазняю тебя на частном пляже, где нас никто не побеспокоит.
Он поднял руки, чтобы снять бретельки моего лифа. Когда лиф упал, его восхитительная щетина коснулась области вокруг моего соска, подразнивая. Теперь при первом прикосновении ощущалась острая внутренняя боль; из-за беременности, уверена. Мои соски ощущались по-другому, когда он начал, но после того, когда отступил первый толчок, его сосание и покусывание были такими же приятными, как и всегда. Я запустила руки в его волосы, пока он осыпал поцелуями мою грудь, наслаждаясь его вниманием.
— Просто чтобы ты знал, Блэкстоун, мы не будем заниматься сексом на этом пляже.
— О-о-о, детка, мне так не кажется. Я планировал заниматься с тобой горячим сексом на пляже весь медовый месяц.
— Ну, если у тебя и появится хоть какой-то шанс на это, тебе лучше воспользоваться им, пока не село солнце. Сейчас середина дня, мы в месте, где любой может зайти и застукать нас. А я не привыкла выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение. Ты что, никогда не смотрел передачи, где есть скрытые камеры, снимающие секс на пляже?
Он закатил глаза и покачал головой.
— Но здесь за километр ни души. Только песок и море… и мы, две души. — Он пошевелил бровями.
— Ты сумасшедший, знаешь это? — Я потянула его за подбородок и поцеловала в губы.
Он смеялся надо мной, наблюдая, как я подтягиваю бретельки лифа обратно, прикрываясь.
— Ты абсолютно безумно красива, лежа на этом полотенце в своем бикини. Уверен, такое на тебе вне закона.
Я улыбнулась ему в ответ на похвалу, надеясь, что это правда, и поднесла руку к животу.
— Уже очень скоро я не захочу носить купальник.
Он накрыл мою руку своей.
— Но ты совершенно прекрасна в таком виде. Даже персик так думает. — Он обратился к моему животу:
— Персик? Это папа. Скажи маме, как красиво она выглядит в своем бикини, хорошо?
Я смеялась над тем, каким милым и очаровательным он был, любя его больше, чем раньше, если это вообще было возможно.
Он прижался ухо к моему животу и замер, будто прислушиваясь, несколько раз кивнув головой в знак согласия.
— Да. Персик согласен со мной, ты выглядишь прекрасно. Я бы сказал, что у меня есть очень веские основания утверждать, что спорить с ребенком, который еще не родился, совершенно бесполезно.
Я вздохнула от счастья.
— Я люблю тебя, сумасшедший муж.
— Я люблю тебя, красавица жена, — сказал он с лукавой усмешкой, — но все еще думаю, что мы должны заняться сексом на пляже хотя бы раз, прежде чем уедем отсюда.
— О Боже мой, ты думаешь только об одном. — Я медленно покачала головой. — Нам нужно найти тебе хобби.
Он откинул голову назад и рассмеялся.
— Детка, мое хобби — трахать тебя, если ты еще этого не поняла.
Я пощекотала его под ребрами.
— Я думаю, тебе следует заняться садоводством, или, может быть, охотой на куропаток, или еще чем-нибудь.
Он с легкостью поймал меня за руку, блокируя мои попытки пощекотать его.
— Я не против поиграть в твоем саду в любое время, — пробормотал он между мягкими, быстрыми поцелуями, — и охотиться на твоих куропаток.
Я прижалась к нему и уткнулась лицом прямо в углубление его верхней части груди, вдыхая его запах, достаточно близко, чтобы почувствовать щекотание его волос на этом месте.
— Ты делаешь меня очень счастливой, Итан.
Мои слова как-то подействовали на него, потому что я никогда не видела, чтобы он двигался так быстро.
Итан поднял меня с полотенца и произнес:
— Обхвати меня ногами.
Я сделала, как он просил, устраиваясь поудобнее вокруг его талии, скрестив лодыжки за его спиной.
Мы все время целовались, пока он нес нас с пляжа, словно от этого зависела наша жизнь. От сил Итана у меня всегда перехватывало дыхание, и когда он нес меня на руках обратно на виллу, ощущения были точно такими же. Я затаила дыхание и была возбуждена. Снова.
Следующие пару часов мы провели в постели, слившись друг к другу и занимаясь любовью, медленно и неторопливо…
* * *
— Что хочешь на ужин? Мне приготовить что-нибудь?
— Нет, — ответил он.
— Я правда не против, Итан. На кухне прекрасная обстановка, и есть продукты.
Итан играл с моими волосами, проводя пальцами по прядям снова и снова. Ему нравилось это делать. Это казалось бессмысленным, чем-то, что он делал, когда мы бодрствовали в постели вместе, но я чувствовала, что это значило для него нечто большее. Казалось, это успокаивало его и являлось способом прикоснуться ко мне, не будучи сексуальным. Итану нравилось прикасаться ко мне все время, сексуально или нет.
— Ты голодна.
Я кивнула в его руку, прижатую к моей голове.
— Мой аппетит вернулся. Мне нужна еда, чтобы вырастить ребенка, которого мы создали. И еще десерт. — Я ткнула его под ребра, чтобы он пошевелился.
— Ты такая дерзкая… и нетерпеливая, — подразнил он. — Я далеко не глупец, чтобы отказывать в еде беременной женщине…
— Не забудь о десерте, — напомнила я, еще раз ударив его в ребра, которые явно уже все в синяках.
— Я приглашаю тебя куда-нибудь сегодня вечером. Не хочу, чтобы ты готовила. И… без сомнения, для моей девочки должен быть декадентский десерт.
— О, спасибо, малыш, ты слишком добр ко мне. — Я подставила свои губы для поцелуя.
Однако он не поцеловал меня, вместо этого его глаза загорелись блеском, который можно было описать только как порочный, когда я почувствовала, как он игриво шлепнул меня по заднице.
— Тебе лучше отнести
