думать о настоящей причине, по которой я здесь.
Нужно вернуться в офис Монтальбано. Но сегодня утром проспал будильник и упустил свой шанс застать его до того, как он уйдет на работу, а это также означает, что упустил свой шанс получить еще одно приглашение к нему домой. Если бы вчера вечером я допоздна не выпивал с его дочерью, то был бы здесь достаточно рано.
Итак, сегодняшняя миссия состоит в том, чтобы сосредоточиться.
И не на Эве.
Как раз допиваю вторую чашку кофе, когда девушка с важным видом выходит в коридор. На ней короткое струящееся черное платье с крошечными красными розочками по всему телу. Гораздо более невинный и сдержанный наряд, чем обычно, но армейские ботинки и кожаная куртка придают ей ту остроту, к которой стремится девушка. Какой бы богатой ни была семья Эванджелины, она не выставляет это напоказ с помощью брендов и дизайнерских сумочек. Девушка задает свои собственные правила.
Ее дьявольская ухмылка на месте, как предполагалось. Без сомнения, Эва проснулась, чувствуя себя уязвимой после нашего вчерашнего разговора. Так что сегодня она вернулась к своему старому образу и нахальству.
Я бы сказал, что так лучше, но мне нравится та дерзкая самоуверенность, которую она излучает.
Очень нравится.
— Доброе утро, Здоровяк. Напряженный день. Надеюсь, я не слишком утомила тебя прошлой ночью.
— Не беспокойся обо мне.
Протягиваю ей латте, которое купил по дороге этим утром, и замечаю, как ее губы удивленно приоткрываются. Что-то подсказывает мне, что в этой большой, дорогой башне о ней заботятся, но никто по-настоящему. Девушка отмахивается от этого, говоря, что может сама о себе позаботиться, и права. Может. Не сомневаюсь.
Но Эва заслуживает большего.
Знаю, что не могу дать ей этого. Я был бы дураком, если бы думал, что смогу это сделать, находясь в нынешнем положении. Но нет ничего плохого в том, чтобы скрасить день девушки чашечкой кофе.
Верно?
В лифте Эванджелина надевает большие солнцезащитные очки. Прислоняемся к противоположным стенам, глядя друг на друга из-за темных рам. Ей нужно носить их почаще. Это единственное, что защищает меня от того взгляда, которым она посмотрела на меня прошлой ночью, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Взгляд, который заставляет думать, словно девушка видит во мне что-то такое, на что стоит обратить внимание.
Взор, который вызывает у меня желание открыть свой внутренний мир.
Когда смотрю в эти глаза, мне хочется схватить Эву и запечатлеть поцелуй на изящных губах.
Чего я абсолютно не могу сделать.
Как и сказал… У меня большие гребаные неприятности.
* * *
— ЧТО ПРОИЗОШЛО ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ? — Спрашивает Дианна. — Ты исчезла, а Доминик вернулся на вечеринку с огромным фингалом на лице.
Ухмыляюсь, радуясь, что оставила напоминание на лице этого придурка.
— Жаль, не могу сказать, что это от меня. — Эва тычет большим пальцем в мою сторону. — Здоровяк поставил его на место.
Взгляд Дианны перебегает с одного из нас на другого.
— Серьезно?
Девушка кивает, показывая карточку с местом.
— Думаю, нам следует пересадить миссис ДеАнджелис. Если оставим за четвертым столиком, она поссорится с миссис Бромли.
Дианна выхватывает карточку заведения из рук.
— Можешь посадить ее куда хочешь. Лучше расскажи, что произошло прошлой ночью!
Эва вздыхает и опускает плечи.
— Ничего не случилось, Ди. Доминик разинул рот, и мой телохранитель ударил его кулаком. Потом мы ушли. Тут и рассказывать-то нечего. А теперь, пожалуйста, не могли бы мы сосредоточиться на рассадке гостей? Я же говорила тебе, мне нужно, чтобы все было идеально на этом вечере.
— Все будет лучше всех. Тебе нужно расслабиться. Ты слишком сильно нагружаешь себя.
— Просто хочется дать этому благотворительному вечеру то, чего он заслуживает. Это получит широкую огласку и может помочь множеству людей во всем мире. Последнее, что мне нужно, это чтобы одна из этих заносчивых, титулованных женщин устроила сцену и испортила весь вечер.
Дианна растирает маленькие круги на спине Эвы.
— Знаю, как много значит для тебя эта благотворительность. Но ты делаешь все, что в твоих силах ради этого. Не можешь контролировать то, что делают эти женщины.
— Смогу, если рассажу их по правильным местам.
— Скорее всего, тебе стоит сделать перерыв. Ты планировала это все в течение нескольких месяцев. Когда в последний раз гуляла в парке? Раньше тебе нравилось ходить туда и делать наброски, пока Эрик рисовал.
Кто такой Эрик? Это уже второй раз, когда я слышу, как Дианна упоминает его имя.
Лицо Эвы каменеет, ее губы сжимаются в тонкую линию.
— Да, раньше мне нравилось ходить туда с Эриком. Вот почему я больше это не делаю.
Дианна колеблется, прежде чем склониться вперед.
— Просто потому, что он ушел, это не значит, что ты все еще не можешь заниматься этими вещами. Могу пойти с тобой, если хочешь.
— Нет, Ди. Я ценю твое предложение, но сейчас хочу сосредоточиться на этом событии.
— Но что произойдет, когда мероприятие закончится? — спрашивает подруга девушки. — Тогда на чем ты сосредоточишься?
— Кто ты, мой отец? — Брови Эвы опускаются еще ниже, кулаки сжимаются по бокам. — Мне не нужно это дерьмо прямо сейчас. Если ты не собираешься мне помогать, я сделаю это сама. Просто отстань от меня, Ди!
Дианна прикусывает нижнюю губу и делает несколько шагов назад, прежде чем развернуться и оставить Эву за столом одну.
Я отталкиваюсь от стены и подхожу к тому месту, где стоит Эва.
— Она просто переживает за тебя, как подруга, знаешь же. Ты не должна отталкивать ее вот так.
Эва поднимает руку ладонью ко мне.
— Избавь меня от психиатрии, Фрейд. Тебе платят за то, чтобы прикрывал мне спину, а не подслушивал мои разговоры. И сними солнцезащитные очки, ладно? В помещении! И выглядишь нелепо.
Опускаю голову, так что оказываюсь с ней нос к носу.
— Можешь оскорблять меня сколько угодно, но не отталкивай единственного друга, который у тебя есть. Похоже, она единственная, кому не наплевать, и если ты так к ней относишься, я не могу понять почему.
Поворачиваюсь и оставляю ее там с разинутым ртом, прежде чем девушка успеет выплюнуть еще немного яда. Ей явно больно, и Дианна задела за живое, упомянув об этом парне Эрике, но это не дает ей права огрызаться на всех вокруг.
Моя сестра преподала мне этот урок.
Я был в полном раздрае после смерти мамы. Злой на весь мир, извергающий ненависть на каждого, кто оказывался рядом. Если бы не моя сестра, не уверен, что смог бы самостоятельно выбраться из темноты. Я бы,
