к ним. Я как мог, пытался ей помочь, но, увы, лишь усугубил дело. Как я уже сказал, тогда я считал, что был хорошим врачом.
– Теперь вы так не считаете?
– Конечно нет. Ведь я не смог помочь самому близкому человеку. А если мы не можем помочь родным, то тогда как можно говорить о профессионализме?
– Если честно, меня больше интересует Михаил. Что вы можете сказать о нём?
Старик ещё раз вздохнул и тяжело поднявшись, подошёл к окну. Теперь возраст выдал себя так как тяжелые воспоминания, сразу же сделали из него удрученного старца. Потапов внимательно следил за ним. Сейчас был такой момент, когда свидетель либо расскажет все, либо закроется полностью. Тут главное не давить. И увы, Давид закрылся. Впрочем, что ещё можно ожидать от армянина?
– Если у вас всё. То я бы продолжил работать. У меня очень насыщенный график.
– Жаль – Потапов поднялся – вы бы нам очень помогли.
– К сожалению я никому не могу помочь. Ни вам, ни себе. Это уже не исправить. Но как я вижу, вы твердо убеждены в обратном, так что я могу пожелать вам лишь удачи в вашем непростом деле.
– Спасибо – сказал Савелий и наблюдая как старик смотри в окно, вдруг ощутил бредовую мысль, что стоит ему выйти, как он распахнет его и точно также как и его внучка, покончить свою жизнь самоубийством.
Дневник 18.12.1987
Я знал, я знал что это произошло. Я просто не хотел верить, что она способна на это. Боже, она сделала аборт. И это не смотря на все их устои. Она сделал это. Она убила его. Боже она готова на все, лишь мое семя, не увидело свой свет. Ужас, просто ужас. Я никогда ей не прощу этого никогда.
Следователь
Когда зазвонил телефон, Савелий вздрогнул и сняв очки протер глаза. Эти ночные звонки, были самым настоящим кошмаром, к которому он никак не мог привыкнуть. И почему все дела не могут подождать до утра. Зачем обязательно ночью? Подняв трубку, он снова подумал о том, что всё же зря отказался от желания стать инженером.
В этот раз это был дежурный, который сказал, что его ждет тот самый вдовец, у которого жена покончила жизнь самоубийством. Что дело как он говорит срочное и хочет увидеться с ним лично. Савелий выругался, и сев на кровати просунул ноги в тапочки и посмотрел в окно. Как назло погода на улице была просто ужасной. Была, какая то помесь пурги и дождя.
Кирилл был с пакетом. Увидев его, он поднялся со скамейки и оглядываясь по сторонам, словно они были в темном переулке, а не в участке, вежливо попросил отвести его в кабинет, где по его словам он сможет сказать что-то очень важное.
Савелий поморщился. Как же всё-таки этот вдовец был неприятен. Эти бегающие глазки, трясущиеся ручки. Такого даже просто прибить и то почетно. А уж прожить с ним несколько лет ненавидя, это явный подвиг, только вот во имя чего?
– Хорошо. Пройдемте – согласился Савелий, указывая на кабинет – надеюсь у вас действительно срочное дело.
– Да, да. Срочное, правда – затараторил вдовец, чуть ли не подбегая к двери.
Савелий открыл двери и впустил его внутрь. Затем прикрыв их, сел за стол. Как же у него болела голова, и всё от этой мерзкой погода. Нащупав рукой стакан, он налили в него воды из чайника и выпил. Стало немного полегче.
– Говорите.
– Хорошо – еле владея собой, сказал Кирилл, и тут же аккуратно убрав руку в пакет, вытащил из неё окровавленный нож – это я убил эту девушку, которую вы нашли на скамейке. И остальных тоже.
Услышав это, Савелий так и остался сидеть с сигаретой, которую несколько секунд назад взял в рот. Он ожидал чего угодно, но только не ночного признания, пусть даже и полная луна, которая светила за окном, частенько влияла на умы буйно помешанных людей.
А потом прошёл час, второй, третий и события стали постепенно ложиться в подготовленную для них колею. Признание, заполнение протокола, сдача оружия, всё то без чего не бывает ни одного раскрытия преступления. Кроме, пожалуй, одного. Уверенности что именно Кирилл, убил остальных женщин.
Провожая его взглядом. Савелий вернулся в кабинет. Домой идти не хотелось и сев за стол, он повернулся к окну. Теперь, когда маньяк пойман, ему даже успели позвонить сверху и поздравить с повышением, которое как утверждалось, не вытерпит и неделю ожиданий. А значит, пенсию будут начислять иначе. Он подошёл к сейфу и вытащил оттуда бутылку водки.
Все что надо это не дергаться. Дело закрыто. Преступник пойман. Пенсия повышена. Все хорошо. Экспертиза показала, что кровь на ноже, это кровь жертвы. Что ему ещё надо? Ничего. Только спокойно дождаться награждения и уйти на пенсию. Он сел за стол и налив стакан, почти неосознанно достал страницы дневника. Этот неровный, дерганый стиль за эти несколько дней, даже ему немного нравиться.
Что ж, время ещё есть до утра. Пожалуй, можно провести его и так, за чтением этих любовных мемуаров. Так сказать отдать последнюю дань, этому отличному парню, разом решившему все его проблемы.
Дневник 18.05.1989
Сколько бывает любви в нашей жизни? Две, три, может быть четыре? О нет, я знаю точное количество. Всего одна. Первая и она же последняя. Нет больше ничего. Лишь один источник света среди темноты. И я говорю не о родительских чувствах, а именно о этом мягком свете что сводит двоих. И я нашел его. И я способен на все ради него. Но я не могу одного, сделать так чтобы он разгорался всё ярче и ярче.
Она тает. Тает с каждым днем. Понемногу, по чуть, чуть. Я чувствую это. Но увы, я ничего не могу с собой поделать, потому что не могу уйти от неё. Эгоист ли я? Виновен ли в том, что не могу отпустить её? Да. Да. Черт меня подери, я виновен. Но я не могу жить без неё. И возможно, что лучше я бы никогда её не встречал. Я слишком слаб, чтобы выдержать жизнь без этого света. Уже нет.
И все же. Она постепенно тает. Несомненно, это вопрос времени, когда она решиться разорвать этот порочный круг, который так сильно оплел её. Все эти договоренности, все эти тайны. Они лишь на время удерживают её. И скоро оно закончиться.
