принятой в Абрафо своей внешней неагрессивностью и мягкостью линий тела.
Физически, как правило, барсы несколько уступали леопардам, но были быстрее. Однако у Нианы было сухое и рельефное тело. Тело бойца.
Тоя кивнула, сняла куртку и кинула её на камни. Если без когтей, то она ей не понадобится.
Двумя резкими прыжками, взметнув пыль с каменистой почвы, она сорвала дистанцию с барсицей. Быстро и жестко. Два обманных удара руками, отвлечь оборону, и тут же подсечка, с последующим разворотом, прыжком и жестоким ударом с колена в голову.
Секунда, и в лучшем случае барсица отделается сотрясением мозга. В худшем — ей сломает шею.
Полицейская школа рукопашного боя Абрафо была на редкость эффективной.
Барсица короткими и мягкими движениями ладоней парировала ее первые удары. Затем сделала короткий — предугаданный Тоей — подшаг назад, пропуская подсечку, но затем, словно заведомо понимая следующий удар в связке, шагнула вперед, повернулась и толкнула Тою двумя руками в корпус.
Тоя, к тому времени взметнувшаяся в прыжке для удара коленом, готовая обхватить руками голову соперника, уже предчувствуя энергию мощного, помноженного на скорость, удара, будто наткнулась на мягкий матрас, погасивший силу ее прыжка. Толчок руками направил ее в сторону, и она покатилась кубарем по земле, сдирая шкуру и зверея от ярости.
Поднявшись, она заставила себя успокоиться. Барсица продолжала стоять напротив, в той же расслабленной стойке. Глаза она продолжала держать закрытыми. Лицо ее не выражало никаких эмоций. Будто Тои здесь не было вовсе.
Техника ее боя оказалась незнакома Тое. Необычностью своей она чем-то напоминала технику Алекса, которую она видела в записи по новостям, и которую уже вовсю пересматривали на своих планшетах сотрудники Абрафо, обсуждая каждый ее удар, каждое движение безумного леопарда. Но Алекс дрался по-другому — скорость, сила, хлесткие удары в непрерывной связке, с полным отсутствием перерывов между ними, и с безупречной работой сразу с несколькими — вооруженными! — противниками.
Алекс со стороны напоминал мясорубку, к которой подключили электропривод, и которая заталкивала в себя всех окружающих, выплевывая переломанные тела.
Барсица же демонстрировала вязкий и экономичный бой, эффективный пока лишь в защите.
На этот раз она вышла на дистанцию удара медленнее, без прыжков, но сразу развила скорость, вновь прощупывая оборону. Три связки ударов руками, одна за другой, которые барсица так же экономно отработала ладонями и легкими уклонами корпуса. Внезапно Тоя крутанулась на месте, собираясь обрушить на барсицу удар ногой с разворота, предугадывая, что та вновь сделает толчок в момент поворота ее корпуса, но в последний момент убрала ногу и нанесла удар с локтя в голову.
Барсица в ответ разорвала дистанцию, уйдя назад. Однако Тоя продолжала крутиться, нанося удары ногами и чередуя их с ударами прямой рукой с разворота. Набрав инерцию за счет вращения, любой такой удар, попади он в цель, легко сломал бы барсице кости. Возможно, даже убил.
Ниана легко уклонялась, пятясь назад. Тоя прикинула, что ей хватит кислорода, чтобы прижать барсицу к воротам, а затем она просто вобьёт Ниану в металл крошевом костей и размазанной плоти.
Барсица вдруг качнулась назад, далеко вынеся ногу, присев и пропустив удар рукой над своей головой, и тут же подалась вперед, выпрямляясь и нанося удар снизу, в челюсть, неторопливо, но попадая ровно между движений Тои, входя в противофазу.
Тоя отклонилась, и попыталась контратаковать, продолжая использовать инерцию вращения, но Ниэль уже качнулась вправо, затем влево, потом снова назад — будто маятник часов, сбивая ее с ритма.
Частота ее ударов возросла, она легко пробила защиту Тои по корпусу, но удары не были достаточно сильны, чтобы нанести ущерб. Она слишком близко находилась к Тое, почти вплотную, где не имелось возможности сделать замах, но Тоя все равно не могла ее достать. Она либо натыкалась на мягкий блок, либо не попадала вовсе.
И как только Тоя окончательно сбилась с ритма и замедлилась, барсица ухитрилась схватить ее за руку и провести бросок. Жесткий и чертовски больный, когда Тоя ударилась о землю с неожиданной силой, едва не воткнувшись в нее головой.
Она поднялась.
Ни стойка барсицы, ни ее спокойное выражение лица не изменились. Глаза продолжали оставаться закрытыми.
Тоя сплюнула кровь, и помотала головой, пытаясь выгнать из нее туман после удара о камни.
— Скажи, ты всегда двигаешься так, будто пьяна? — бросила она барсице. — И кто вырвал твои глаза? Твоя мать? Или ты настолько привыкла к подземельям, что боишься смотреть на свет?
На этот раз барсица открыла глаза.
Ее глаза оказались большими, ярко желтыми и абсолютно безумными. И никакого разума в них не ощущалось.
Безусловно, они были живыми. Барсица внимательно глядела на Тою, изредка моргая. Ее зрачки сужались, реагируя на свет. Но разум в ее глазах отсутствовал.
Тое по своей работе в Управлении доводилось встречаться с сумасшедшими. С теми, кто повредился рассудком, бесповоротно, и кого попросту пришлось пристрелить, настолько они были опасны для окружающих.
Их взгляд выглядел так же. В них не содержалось мыслей, кроме самых примитивных.
Ниана чуть склонила голову набок, будто оценивая Тою. И улыбнулась. Не механически, а именно с удовольствием, удовольствием слишком уж хищным, чтобы принадлежать цивилизованному существу.
Барсица резко метнулась вперед, проводя связку быстрых ударов, настолько быстрых, что Тоя подняла руки, уходя в глухую защиту и пытаясь разорвать дистанцию. В ответ тут же последовал захват, бросок, и вот уже колено Нианы вжимает голову Тои в каменистое крошево, настолько бескомпромиссно, что остается лишь корчиться от боли, без возможности пошевелиться.
— А мне вот так достается каждый день. На протяжении десятков лет. Впрочем, я уже привык.
Голос был мягкий, негромкий. И сочувствующий.
Барсица фыркнула, и давление на голову Тои исчезло.
Ниана помогла ей подняться. Затем, отступив на шаг, сложив вместе ладони, церемонно поклонилась, благодаря за поединок.
Тоя заставила себя сделать то же самое, но уже чувствуя, как ее злость проходит. Кажется, она даже ощутила к Ниане нечто вроде благодарности. За что? Она и сама не знала.
Тоя отряхнулась от мелких камешков, приставших к шерсти, одновременно вглядываясь в того, кого она сразу узнала как Гладкого Флэта.
«А почему Флэт — Гладкий?» — спросила она тогда Марж.
«Тебе, моя милая, лучше самой увидеть, почему».
И действительно, теперь она поняла, почему.
Ни шерсти, ни чешуи. Абсолютно гладкая, белая, с коричневым оттенком, кожа. Длинные пальцы, плоское лицо со странными припухлостями вокруг рта. Гладкие неподвижные уши по бокам головы. Хвоста тоже явно не имелось.
Другими словами, он был уродлив.
И он не мог
