так-то просто избавляться. Особенно, когда они тебе нравятся.
А ещё яужескучала по Марии. До этого дня я отмахивалась от этой мысли: мы больше не будем жить вместе. Я уеду, возможно даже в другую страну. Стану самостоятельно, сильной, независимой и заведу сорок кошек. Или сколько там нужно.
Я мрачно ухмылялась, снова и снова прокручивая в голове свои будущие действия. И приходила только к одному: у меня не было никакого плана. И это пугало.
Или я просто сильно размякла. Да, определённо, за это время я расслабилась.
— Уже не сплю, — пробурчала, закрывая глаз и переворачиваясь на спину. Вытянула руки вверх, с хрустом разминая онемевшие кости. Видно, меня резко вырубило, и я уснула на правой руке до самого утра.
— С Днём Рождения!
Её очаровательные пухлые губы растянулись в широкой улыбке, обнажая ровный ряд белых зубов. Глаза-льдинки искрились радостью, той самой, от которой я каждый раз приходила в восторг. Из нас двоих Мария была настоящим солнцем, в то время как я… даже не знаю кем была я.
— В этом году я желаю тебе, — она важно уселась на край кровати, держа торт одной рукой, а второй поправляя голубое платье, — найти свою судьбу.
— Боже, — застонала я, откидываясь на подушку, — Мария, какая к чёрту судьба?
Девушка укоризненно глянула мне в глаза.
— Обыкновенная, — отчеканила она, выуживая из небольшого кармашка зажигалку. Она принялась зажигать свечи, расставленные на торте в понятном только ей порядке.
— В прошлом году ты желала мне здоровья и сил!
— Ну, и? Сбылось же!
Я вытаращилась на неё, хлопая глазами, а затем расхохоталась.
— Задуешь свечи, как и в прошлом году, с первого раза — и всё получится!
— А если нет?
— То я тебе помогу, — хитро прищурилась Мария.
Я переложила ноги в позу лотоса, подсаживаясь ближе к подруге.
— Итак, на раз…два…
Я втянула как можно больше воздуха в легкие, зажмурилась и дунула в сторону торта.
— Ну?
Я не спешила открывать глаза. Слишком уж заманчивым мне показалось пожелании Марии. Найти судьбу… что бы это ни значило. Забавно, у меня ведь были…хм… отношения. Мимолётные, на одну ночь, редко — на две, никогда в клубе или тут, дома, всегда только на нейтральной территории. Кого-то это устраивало, кто-то хотел большего, но моё сердце оставалось ледяным. Именно ледяным. С уходом Минору оно будто заморозилось, и оттаивало только для Марии. И, конечно же, для Дерека. Правда, он об этом не знал. Но… мне хотелось думать, что я смогу снова влюбиться. Когда-нибудь.
— Да открывай уже, — улыбнулась Мария, наспех вытаскивая свечки из крема и складывая их на внезапно появившуюся салфетку.
Я заморгала, пялясь на торт. На нежно розовой мастике кусочками ягод было выложено большое красное сердце.
— Мы с Дереком сильно любим тебя, — прошептала мне Мария в ухо и чмокнула в висок, — Собирайся. Перед выступлением сходим кое-куда.
Глава 10
Была поздняя весна, и в Токио уже вовсю цвела сакура. Мария вытянула меня в сад, который она облюбовала два года назад. В то время мы начали активно выползать из своего убежища. До этого момента я усиленно занималась с Мадлен, а Мария помогала Дереку в делах клуба и очень (слишком) много готовила.
— Ты же не будешь против, если мы позавтракаем втроём? Сперва погуляем по саду, а потом Дерек к нам присоединится…
Я пожала плечами, натягивая майку.
— Нет, конечно.
Завтрак скорее всего пройдёт натянуто, но зато Мария будет счастлива. Если мы, конечно, всё не испортим.
— Могу принести тебе платье, — Мария заглянула в мои глаза, часто моргая ресницами. Она всегда так делала, когда хотела на меня как-то повлиять.
Я притянула её к себе за талию и уставилась в зеркало. Обе мелкие и стройные. Она — в голубом платье до колена, со светлыми ангельскими волосами, разложенными по плечам. Пришла босиком из соседней комнаты. Я — в болотных штанах, свисающих на бёдрах, чёрных грубых ботинках, которые я носила в любое время года, короткой чёрной майке, с розовыми вьющимися прядями, убранными в высоких хвост.
— Нет, платье… в другой раз, — захихикала Мария, оглядывая нас с ног до головы.
— Но обувь тебе надеть стоит, мой эльф, — ухмыльнулась, отпуская подругу из объятий.
— Встретимся внизу, — кивнула она, обходя меня, направляясь в сторону кровати, — Торт поставлю в холодильник, — пояснила она, напарываясь на мой удивлённый взгляд, — Подождёт до вечера.
* * *
В саду было подозрительно спокойно. Обычно туристы заполняли его в период цветения, наслаждаясь, любуясь, много фотографируясь с розовыми деревьями.
— Кажется, мне никогда не наскучит просто сидеть и смотреть на эти волшебные цветы, — тихо сказала Мария, покачивая головой в такт нежной мелодии.
Я повернулась на звук: совсем недалеко от нас черноволосая молоденькая девушка водила смычком по чувственным струнам скрипки.
— А где все люди?
— Чш-ш, — приложила к губам пальчик Мария, прикрывая глаза, — Научись ловить момент. У нас всего десять минут.
Я покорно зажмурилась, стискивая край скамейки ладонями. Грустная мелодия совсем не способствовала моему расслаблению. Обычно я заглушала свои чувства в ритмичных песнях для выступлений. А эмоции из меня итак достаточно вытягивались с помощью танцев и Мадлен.
— Расслабься, Аика, — нежная ладонь Марии легла на моё плечо, — Просто выдохни.
Я чуть расслабила веки, позволяя солнцу проникнуть сквозь нежную кожу. Скрипка всё ещё была слышна, но уже приглушённо. Нежный шелест цветов и листьев заполнил пространство, окутывая непривычной для меня эмоцией. Спокойствием.
— Ты чувствуешь? — тихо прошептала мне в ухо Мария.
— Да, — выдохнула, не открывая глаз.
Время остановилось. Я буквально ощущала, как сердце замедляет свой ход, выстукивая ровный ритм.
— Знаешь, в прошлом году Дерек рассказал мне столько легенд про сакуру, — тихо произнесла Мария, — Хочешь, расскажу одну?
— Хочу, — шевельнула губами, всё ещё держа глаза закрытыми.
— Эта моя любимая, — я слышала, как Мария придвинулась ко мне поближе, — Давным-давно, во времена бесконечных войн, единственным островком мира в Японии стал прекрасный лес, который никто не осмелился тронуть. Там, посреди цветущих деревьев, росло одно, которое выглядело мёртвым. Но оно жило.
Дерево никогда не цвело, как бы ни поливали его дожди, как бы ни согревало солнце. Оно страдало в одиночестве, распугивая местных жителей.
Лесная Фея сжалилась над деревом и подарила ему возможность в течение 20 лет превращаться в человека, когда он того пожелает. Она надеялась, что он испытает самую сильную эмоцию — любовь, и та поможет ему зацвести. Если же нет, по истечению срока дерево ждала лишь одна участь — настоящая смерть.
Дерево превратилось в человека
