— ух-ух-ах. Бабочки запорхали вокруг него, а кот вздохнул и улёгся на лавку рядом с Бабой-ягой. Яга задумчиво гладила кота, пока с его шерсти не посыпались искры. Тогда Ваня проговорил:
— Тётенька, а что же дальше?
— А дальше, помнишь, в сказках посылает Баба-яга Ивана к дубу, а дуб тот стоит на горе. И надо Ивану подняться на гору, а это значит, до того поумнеть, чтобы понимать, какой выбор в каждом деле будет правильным.
Глаза филина завращались в разные стороны, и он заухал, захохотал — ух-ахах-ахах. Кот закрыл глаза лапой, а Баба-яга вздохнула и заговорила снова:
— Тяжело было Ивану до дуба добраться.
— А когда добрался, то увидел, что на дубе висит сундук Кащея Бессмертного, — торопил Ваня от нетерпения.
Кот пропал.
Баба-яга затянула потуже платок на голове и продолжила:
— Сундук — это то, что каждый за жизнь накопил, по каким причинам его мысли возникали и что из этого следовало. Вот в Кащеевом сундуке и хранились мысли, как себя во всём оправдать, а следует из мыслей таких ещё большее самооправдание.
Возник кот. Яга заговорила скрипучим голосом:
— Сбил Иван сундук с дуба, тот и раскрылся, а там… — Баба-яга схватилась за голову. По избушке пронёсся вихрь из чего-то невидимого, запахло болотом. Ваня оглянулся.
— Не бойся, — почти ласково сказала яга и продолжила дальше:
— Видит Иван: набит сундук дополна. Мыли в нём все спутанные и рваные. Посмотрел Иван внимательно и понял, что у него такие же, как у Кащея Бессмертного, мысли были, пока он через лес, как через жизнь, не прошёл, пока не поумнел. «Ах вот кто ты такой, Кощей Бессмертный!!! Значит, я сам раньше тобою был!!!» — крикнул на весь лес сказочный Иван, схватил сундук и со всей силы разбил его о землю, — яга махнула рукой, глаза её сверкнули, а зубы стукнули.
— А дальше помнишь, что было?
— Из сундука выскочил заяц!
— Это точно. Выскакивают, как зайцы, на всеобщее обозрение причины да их последствия. Кто что думал, то и получил. Это закон. Сразу видно, кто доброе задумывал, а кто злое.
Филин заухал, захохотал — ух-ахах.
— А дальше? — глаза яги весело блестели.
— Пустил Иван стрелу в зайца.
Филин повернулся вокруг себя.
— Значит, понимает уж Иван причины и их следствия. А дальше?
— А из зайца выскакивает утка.
— Утка — это про мысли, почему какие возникали и как менялись в разных ситуациях. Как улягутся, укомплектуются мысли в сундуке, таким и станет понимание.
Нарисованные на печке звери зашевелились и передвинулись со своих мест, а пастила в вазочке оказалась сложенной стопочкой. Ваня с любопытством оглянулся по сторонам, сказал:
— Пустил Иван стрелу и в утку.
Филин ещё раз повернулся вокруг себя.
— Значит, понял, какие мысли за собой что тянут, — Баба-яга довольно потёрла руки.
— А из утки выпало яйцо, — не терпелось Ване слушать дальше.
— А яйцо, Ваня, — это то, чем наполнена душа, что для человека свято, что самое главное для себя открыл, пока к цели шёл. Главное, оно у каждого своё, у кого-то доброе и светлое, у кого-то и тёмное, и злое. — Через открытую дверь было видно, как плывут облака, в комнате становилось то светло, то совсем темно.
— Но вы говорили, что плохое в душе не закрепляется!
— Не закрепляется, но память о плохом остаётся. Человек уж сам выбирает: либо прежний путь повторять и жить без забот и хлопот, либо, все преграды преодолев, к цели стремиться. Но не всё удается Ивану, пока смерть Кащеева не наступила.
Глаза яги гневно сверкали, зубы постукивали. Ваня испуганно оглянулся, но всё же проговорил:
— В сказках в яйце игла. Иван иглу ломает, тогда и наступает Кащеева смерть.
Тут за стенами избушки послышался жуткий грохот и треск, как будто рушились горы и разламывались огромные деревья. Запахло горелым. Баба-яга вдруг легко поднялась и, обходя стол кругом, заговорила:
— Правильно, Иван, сломать иглу — значит разрушить в себе мысли Кащеевы, за все жизни накопленные, которые к цели идти не дают, а о достижении закона мастерства и говорить нечего. Мысли у Кащея скудные, помнишь, как у Пушкина: «Там царь Кащей над златом чахнет». Для Кащея одно важно — золото, или деньги, а у Ивана в сказках цели благородные. Он то девушек спасает, то с чертями борется, то молодильные яблочки добывает, да мало ли что ещё. С каждым подвигом душа краше становится, и хватит сил у Ивана Кащея победить, если выбор жить по законам Бога стал полным и окончательным.
Баба-яга сняла со стены подушечку, на которой был приколот Ванин подарок, значок «Знание — сила», и положила её на стол. Комната наполнилась неизвестно откуда лившимся, переливающимся ярким светом, а в этом свете резвились бабочки с ажурными крылышками. Филин полетел над столом по кругу, а у кота вдруг оказалось умное, человеческое лицо.
— Тётенька, — заговорил Ваня, во все глаза глядя на Бабу-ягу, — а сказки ведь не только для маленьких детей, они для всех!
— Конечно, — сказала Баба-яга, сверкая синими глазами и счастливо улыбаясь, — сказки, они про эволюцию в душах человеческих, потому в них и пишется: «Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок».
На печи стояла небольшая корзинка с желудями. Один жёлудь подпрыгнул, упал на пол и завертелся. Ваня схватил его и в ту же секунду оказался дома. В кольце от шарикоподшипника жёлудя не было. Ваня счастливо улыбнулся и положил туда другой, новый жёлудь.
