в которой покачивалась кипа сложенной одежды. — Все добрались до дома целыми и невредимыми?
Под всеми она имела в виду моих братьев.
— Да. Они сказали, что придут на ужин. Кроме Нэйта.
— Потому что он сейчас с полувоком? — спросила я.
Мама нахмурила брови.
— Вы поймали полуволка?
— Да. Благодаря Нолану.
Мама поставила на пол корзину с бельём.
— И? Она?..
— Она жива?
Я сомневалась, что мама имела в виду именно это, но сейчас это был самый главный вопрос. То есть, я была уверена, что с моими братьями всё было в порядке, иначе Лиам сообщил бы об этом в первую очередь.
— Она жива.
Моё сердце застучало немного сильнее. Скоро мы должны были найти ответы на все вопросы. Или, вероятно, у них уже были ответы.
— Вы выяснили, почему на неё напали? Она знает, что за волк на неё напал?
— Она пока застряла между стадиями перевоплощения, поэтому не может говорить. Мы накачали её «Силлином», поэтому она должна в скором времени превратиться в человека.
Когда он упомянул о «Силлине», я сморщилась. И постаралась задвинуть подальше воспоминания обо всех этих бесконечных месяцах, проведённых в кровати.
— Где вы её держите?
Он кивнул в сторону бункера, представлявшего собой бетонное строение в нескольких милях от поселения, наполовину закопанное в землю под горой. Ходили слухи, что его полки были забиты не портящимися продуктами и вещами, хотя Кассандра переоборудовала часть этого здания под тюрьму для оборотней с клетками из серебра. Однажды она закрыла там Найла за то, что тот не подчинился одному из её многочисленных глупых приказов, что взбесило моих родителей и лишь укрепило их ненависть к ней.
— Даже не думай, Никки, — пробормотала мама.
Я метнула на неё взгляд.
— Я не собиралась идти туда.
По крайней мере, не среди ночи, когда по окрестностям бродил волк, напавший на этого полуволка.
— Только если вы не хотите, чтобы я помогла вам допросить пленницу. Я могу разговорить любого.
— Никки… — едва не зарычала мама.
— Сегодня никто не будет покидать поселение, Мег.
Лиам слегка опустил подбородок, уставившись на меня поверх головы своего сына, веки которого уже были закрыты, а длинные ресницы касались бледных щёк.
— Верно, Никки?
Я ненавидела, когда против меня объединялись.
— Господи, я любопытная, а не безбашенная. В любом случае, мне надо работать.
Я собрала разбросанные мягкие игрушки, запихала их в коробку и захлопнула крышку.
— Не желаешь остаться на ужин? — спросила мама Лиама, когда я вытащила свой планшет из-под одного из папиных кулинарных журналов. — Он будет готов через тридцать минут.
— Вы очень добры, но думаю, что нам со Штормом лучше отправиться домой и лечь спать.
— Подожди секундочку.
Она поспешила на кухню. Раздался звук открывающихся ящиков.
— Если ты не идёшь к обеденному столу, обеденный стол придёт к тебе сам, — пробормотала я.
«Я сказал что-то не то?»
Я сжала губы. Стоило ли мне высказать то, что было у меня на уме, или лучше было оставить всё, как есть?
«Ни один человек не сможет измениться, не зная, что ему следует поменять».
Я прижала планшет к груди.
— Если я говорю, что не собираюсь чего-то делать, это значит, что я не собираюсь этого делать. И наоборот, если я говорю, что сделаю что-то, я это сделаю.
«Всё понятно. Я больше не буду сомневаться в твоих намерениях».
— Спасибо.
Он потёр щёку о макушку своего сына, помечая его. Папа и мама помечали нас каждую ночь, когда мы были детьми.
— Когда она превратится в человека, я дам тебе знать, и мы сможем сходить туда вместе.
Его слова полностью растопили моё раздражение.
— Клянусь, у меня хорошо получается допрашивать людей. Спроси моих братьев. Я могла заставить их признаться в любых проказах, которые они совершали.
Один из уголков его губ приподнялся.
— Похоже, они все у тебя под каблуком.
— Это одно из преимуществ младших членов семьи.
Я улыбнулась, а затем, направившись к лестнице, остановилась рядом с Лиамом и провела костяшками пальцев по бархатной щеке Шторма.
— Спокойной ночи, малыш.
Я решила приласкать Шторма не для того, чтобы подойти поближе к Лиаму, но стоя рядом с ним, я не могла не вдохнуть ароматы земли и ветра, которыми пах этот мужчина. И этот запах сотворил что-то со мной… с моей волчицей. Ей захотелось выйти наружу и побежать изо всех сил. Завтра… завтра я собиралась попробовать перевоплотиться, хотя бы даже для того, чтобы сделать всего один круг по поселению.
Я сделала шаг назад.
— Спокойной ночи, Лиам.
— Спокойной ночи, Никки.
Если его запах повлиял на мою волчицу, то его хриплый тембр голоса сделал что-то с моим телом. Моя кожа покрылась мурашками, сердцебиение ускорилось, а запах изменился. Ему не обязательно было быть ищейкой, чтобы почувствовать это, но для этого он должен был хорошо знать мой обычный запах. Мы не успели провести с ним много времени вместе, поэтому я надеялась, что он не заметит эту перемену.
Я начала отходить от него, чтобы скрыть свою симпатию, забыв о том, что Лиам мог заметить мою неровную походку. Я ненавидела то, что так сильно переживала о своей внешности. Я подумала про Несс, о шраме на её лице и слепом глазе. Я встречалась с ней всего два раза, когда она приезжала на стройку со своей парой. Она стала для меня настоящим вдохновением. Как бы мне хотелось обладать хоть толикой её уверенности в себе. Особенно, учитывая тот факт, что мой шрам, в отличие от её, находился в таком месте, которое можно было скрыть.
Я упала на кровать и провела пальцами по изогнутому шраму, который тянулся вниз по моей ноге, точно след от расплавленного воска. На своём планшете я могла убрать любое несовершенство одним лишь касанием стилуса. Я была готова отдать всё, чтобы сгладить этот шрам и заставить его слиться с моей кожей.
«У тебя могли отнять ногу, Никки».
Я подождала, пока эта мысль не осядет и не сотрёт моё неизменное малодушие, но оно осталось на месте, точно мох на поверхности камня или поврежденная кожа, покрывавшая мои мышцы и кости.
ГЛАВА 6
Когда забрезжил рассвет, я натянула на себя спортивные штаны и босиком спустилась вниз по скрипучим ступенькам.
— Никки? — из кухни раздался голос папы.
Я встала в дверном проёме.
Он стоял у стены и помешивал что-то в глубокой сковородке.
— Скоро будет готово.
Запах соленого бекона, бобов и острых томатов заставил мой желудок заурчать.
— Я не могу ждать.
— Куда ты идёшь?
— На пробежку.
Он
