спину. Вторую на голову. Коснулся губами её волос. Не отпустит. Не позволит. Не сейчас. Тогда он позволил Беллатрисе сделать с ней то, что произошло. Сейчас он поможет. Только пусть побудет рядом со мной ещё чуть-чуть.
Рядом с тобой, Грейнджер, я проваливаюсь под лёд. Когда ты где-то рядом и даже не знаешь о том, что я возле тебя, я понимаю, что инстинктивно становлюсь зависимым от тебя. В ту ночь, когда ты поцеловала меня, ты оставила в моей душе большие ожоги. Они не видны никому, но я чувствую их каждый раз, когда ты проходишь мимо. И вот сейчас, боль становится отчётливее. Потому, что рядом ты. И я готов её терпеть, лишь бы ты осталась в моих руках навечно.
Он слышал её сдавленный крик вперемешку со стоном. Она была очень горячей. Возможно, из-за истерики, а возможно — из-за будущей простуды. Она обжигала его кожу через рубашку. Он прижимал её к себе сильнее. Рядом с ней он забывал, кто он и зачем здесь. И тогда тоненький голосок где-то внутри напоминал ему о том, что он чувствует по отношению к ней. Малфой не станет кричать о любви, что-то доказывать ей своими поступками. Он просто будет рядом. Всегда. Несмотря ни на что.
Драко слышал её бредовое бормотание о том, что он использует её. О том, что она нужна ему, чтобы отбелить свою репутацию. О том, что специально переспал с ней, чтобы она забеременела и тогда весь магический мир простит его грехи. Эти слова смешили его.
Из его уст сорвался истерический смех. Она сводит его с ума. Он рехнется с её выходками. Поедет крышей из-за того, что она придумает у себя в голове. Он хотел посмеяться и прошептать ей слова любви, а по итогу — он смеялся от боли. И не мог остановиться.
Глава 7
МакГонагалл опешила от того, как быстро Малфой поднялся и выскочил из класса. Да и Грейнджер отсутствовала. Это не было на неё похоже.
Продолжать урок было бесполезно, так как Невилл заметил кого-то на улице. Все студенты прильнули к окну, пытаясь понять о ком говорил Лонгботтом. Сама же директор осталась на своем месте, продолжая кричать на студентов, которые срывали ей урок. Это возмутительно! Что такого может произойти, что все студенты взбесились на последнем курсе?
Сначала Грейнджер с её беременностью, которая произошла не по вине Уизли, затем Малфой, который просто так убегает с урока. Что ещё могло произойти?
— Это что, Малфой? — спросил Теодор Нотт у Забини. Это услышала только МакГонагалл, так как другие студенты просто бормотали что-то, всматриваясь в открытое окно.
— Угу, — недовольно промычал Блейз, скрестив руки на груди.
— А это… — начал было говорить Нотт, когда кто-то из группы студентов ответил на вопрос слизеринца.
— Это Грейнджер!
Вдруг вокруг послышался совместный «Ах!», и наступила тишина. Все резко замолчали, просто наблюдали за происходящим.
МакГонагалл незаметно подошла к почти свободному окну и присмотрелась. Малфой сидел рядом с Грейнджер. Он прижимал её к себе, держа девушку за руки. И Минерва наконец поняла, кто же был отцом ребенка. До неё наконец-то дошло, почему Гермиона была готова избавиться от малыша.
Она боялась осуждений. Она боялась, что все вокруг всё узнают. Что ж, Грейнджер, все узнали. Они узнали, что между вами с Драко что-то происходит. Надеюсь, теперь вам не взбредет в голову рассказывать каждому встречному студенту, что ты ждёшь от него ребенка.
Она тоже засмеялась, как и он. Драко отчаянно прижимал к себе девушку, словно был готов придушить её из-за своего состояния. Они оба свихнулись. У них шарики за ролики заехали. Это всё. Это конец. Теперь они отправятся в Святого Мунго вместе. Их поселят в одну палату и они будут смеяться. Вместе. Не переставая. И во сне каждый из них будет слышать смешки своего соседа-психа.
Горячие слезы продолжали скатываться по лицу Грейнджер. Она отчаянно хваталась за рубашку Малфоя, словно хотела сорвать её. А затем — разорвать его. На мелкие кусочки. За то, что он сделал. За то, что остановил её. Она смеялась и не понимала почему. Слышала смех Драко и поступала так же, как он. Внутри разгоралась боль и радость одновременно. Они точно сходят с ума.
Вдруг чьи-то руки схватили её за плечи и оттянули его от Малфоя. Юноша же, в свою очередь, ухватился за её за запястья и с рыком взглянул на того, кто пытался отобрать у него Грейнджер. Это был Уизли и Поттер. Они подняли девушку на ноги и прикрыли собой, словно ограждая от Малфоя. Глупцы. Вы даже не знаете. Вы ни черта не знаете! Ему хотелось заорать, ощетинится и кинуться на них, разбить каждому их недовольные рожи, в кровь. Чтобы эта вязкая жидкость стекала по его кулакам.
На его плечи опустились чьи-то руки. Он прекрасно понимал, что этот кто-то знал, что творится в его голове. Сумасшедшей голове. Драко обернулся. Это были Забини и Нотт. Конечно же, верные друзья прибежали к ним, чтобы защитить их от сумасшествия. Ещё мгновение и возможно он действительно поехал бы крышей из-за такого недолгого объятия с Грейнджер.
Они с Гермионой продолжали смеяться, как умалишенные. Словно перед их глазами случилось что-то настолько смешное, что они не могли остановиться. Но они оба понимали, что это срыв. Истерический невроз. Они так много пережили, за эти несколько несчастных дней. Так много думали вокруг да около. И к чему они пришли? К сумасшествию. Господи, этот ребенок будет явно удивлен, когда вырастет. Драко тоже удивился бы, если бы узнал, что его родителей поместили в психиатрическую больницу.
Друзья Малфоя и Грейнджер отвели их в замок. Их встретила разъяренная МакГонагалл, что ещё больше рассмешило Драко. А затем — и Гермиону. В Хогвартсе все вышли из своих кабинетов, наблюдая, как этих двоих психов ведут к Помфри. Вокруг слышался только их больной смех. Он отскакивал от каменных стен и возвращался к владельцам. Они не могли остановиться, хотя их лица давно уже болели. Им казалось, что они умрут от этого смеха. Почему никто не додумался наложить на них заклинание молчания? Было бы намного легче, никто бы не узнал об их боли.
Только в больничном крыле они успокоились. И то — от успокаивающего зелья. Их поместили на соседних кроватях. Грейнджер быстро уснула. У неё был слишком тяжелый день. Она была обессилена.
Драко же не спалось. Он рассматривал девушку, которая едва заметно
