Книга Собрание сочинений. Том 2. Мифы - Генрих Вениаминович Сапгир

всё чем когда-то люди жили:

тазы сервизы

самовары вазы

протезы

всякой мелочи смешение

и ненужного до хуя

и на столиках – украшения

как серебряная чешуя

нефритовый жук

игра

шкура тигра

и в куче пиджак

с убитого негра

а сам продавец —

человек посторонний

свет потусторонний

пролетевших птиц

растущие здесь деревья

и те – не внушают доверья

может быть сам Жан Вальжан

подсвечники эти

в руках держал

тогда на рассвете…

прости ему добрый священник

опять он украл из‐за денег

слышится свист

странный и сонный

росчерк мгновенный —

почудился крест

вынесла старуха

целую помойку

не боясь греха

вещи зловеще

глядят на хозяйку

и чулки как потроха

немцы Хольт и Вальтер

смотрят: кольт и вальтер

в кобурах из кожи —

ужас как похожи!

– а ну покажи!

по-русски рявкает мурло

на асфальте

дышат витражи

отсветы – цветное стекло

звук нарастает

тонкий звенящий

будто стекла

уронили ящик

люди оборачиваются:

что это?

небо

самозатачивается?

на стуле женщина простая

как тишина среди базара

вяжет и вяжет

не уставая

что-то длинное из мохера…

так же сидела она у дороги

когда Робеспьера

везли на телеге

видела косицу и спину —

солнце било в глаза —

и вопила:

«на гильотину!» —

не переставая вязать

звук изгибается – пение

электропилы?

она улыбается:

люди злы —

и надо иметь терпение

в тряпках что навалом

белым синим алым

роятся парижанки

быстро и жадно

и безошибочно по-французски

тащат из кучи

юбки и блузки —

удача и случай

нет ни краски ни прически

карие глазки

узкие губы

но движения бедер —

облипает их ветер —

млеют арабы

звук приближается

тонкий-тонкий

уже не выдерживают

перепонки

кто-то бежит

зажимая уши

собака визжит —

тоньше слуха! выше!

столько пыли

и мусора в этом поле! —

кажется шкафы часы и стулья

со всей Земли

сто лет сюда свозили

с бочек слетают обручи

клепки

треснула мраморная плита —

кровью или вином залита…

вижу пассажи

мелодию даже —

не слышу скрипки

медь и железки

доски на воске —

человек

купил сундук

сам не зная зачем

несет подпирая плечом

расступаются: мерд! —

толпой стерт

там кто-то играет

неслышно

и слышно:

душа замирает…

что этот рынок

толкучка и зной

перед ослепительной —

вот она! —

изумительной

новизной!

и кто-то стремительный

почти незримый

как ветер свежий

закутан до самых глаз

кажется

в белый атлас

идет

рассекая народ

на бедуина похожий

(а может на бабуина?)

кто же он? кто же?

на торге не нужен

но неизбежен

как вечером ужин

люди стараются не смотреть

отворачиваются…

да он и ни с кем не рифмуется —

смерть

июль 1995 Париж

ЖЕНЩИНЫ В КУЩАХ (1995)

СЕРДИТАЯ

она так рассердилась

расходилась

так орала

на весь магазин

что выблевала себя

вместе с зубами

и всеми

дрянными мыслями

позывы злобы —

с крысиным визгом —

фонтан ярости

не иссякал

пока опустошенная

бледная оболочка

не грохнулась

затылком о кафель…

пластик и платье

вымели

вместе с мусором

сумочку на полу

заметил подросток —

подхватил

мигом выпотрошил

и убежал радуясь

АМАЗОНКА

внизу в парикмахерской

молодая и быстрая —

такая опытная

и умелая

сразу берет в оборот:

завивает

ногти на руках и ногах

причесывает

руки и ноги —

покрыла лаком

весь колтун

на голове

припудрила

два голубых полушария

(ими горжусь)

и подкрасила

нижние губы

ярко

но прежде

в гимнастическом зале

на снаряде

разгибаясь сгибаясь

(гантели с визгом

вверх – вниз

вверх – вниз)

всю неделю

развивала свои бицепсы

трицепсы

икры —

теперь чувствую себя женщиной

и как воин готова

к любви и борьбе

на живот и на спину приму

несмотря на свои шестьдесят

хоть негра-тяжеловеса

РЕМОНТ

пригласила

сразу четырех

вынесли мебель

постелили газеты

пока двое сдирали

обои

промывали

и белили потолок

другие двое

занимались со мной

любовью на полу…

потом – поменялись

нет! мне не было скучно —

скорее смешно:

во-первых я видела

кисть

ходившую надо мной

размашисто —

или читала на полу газету

во-вторых от волнения

от возбуждения

и те и другие

поливали друг друга

известкой и краской

посмотрела на них —

четырех —

настоящие пестрые клоуны!

цирк —

не ремонт!

а я и квартира

свежи

как новехонькие

БЕСЕНОК

девочка

высмотрела старика

лет тридцати – сорока

соседа-холостяка

и так