В итоге бодрствовать остались лишь Хаджар, который пытался выудить из словесного потока сознания Алба-удуна хоть что-нибудь полезное, сам гном, чей рот не закрывался ни на мгновение и Абрахам, управлявший паровым конем.
Тот, выбивая пыль своими железными копытами, оставлял на земле кислотный след. Такой живой и… ненастоящий. Бюыла в этом некая метафора, над которой Хаджар был не против помедетировать. Если бы не Алба-удун.
— Обычно это упоминается с сарказмом, — шепнул в ответ Шенси. — если гном начнет говорить, заткнуть его можно только сталью.
Хаджар тихо выругался.
Ну да. Он как-то забыл, что степные орки почти не добавляли в голос эмоций. И, вполне возможно, что Степной Клык говорил о молчаливости гномов действительно с сарказмом, просто Хаджар этого не уловил.
— Так что я приятно удивлен, что на задворках Рубиновой Горы мне удалось встретить кого-то, достойного моих топоров, — Алба-удун похлопал себя по поясу, где в стальных звеньях, заменявших ножны, были закреплены его топоры.
Пауза затянулась. Десять секунд тишины, двадцать, минута. Две. Все это время внезапное молчание, поселившееся в дилижансе, нарушало лишь фырчание артефактного коня и стук его копыт.
Шенси переглянулся с Хаджаром. В глазах обоих зажглись огоньки надежды. Вдруг гном утомился и…
— Расскажи мне…
— О Высокое Небо!
— Милостивый Боги!
— … как так получилось, что Безумный Генерал, сын гор, спустился в долину, пересек море песков, оказался на войне двух империй, служил Императору-предателю, который пытался свергнуть драконов, а теперь служит этим самым драконам.
Вот теперь Хаджар-таки поперхнулся воздухом. Слишком уж хорошо гном был осведомлен о его делах. Настолько, что, пожалуй, лишь несколько человек во всем Безымянном Мире, могли похвастаться подобными сведениями.
— Вот теперь даже мне стало интересно, — Шенси внезапно посмурнел. — действительно — как это так, человек, может выдать себя за своего в Рубиновом Дворце.
Хаджар и Абрахам одновременно положили ладони на рукояти оружия. Алба-удун какое-то время переводил взгляд с одного на другого, а затем, пусть и с недоумением на лице, но тоже опустил ладони на рукояти топоров.
— Это длинная история, — ответил Хаджар так, что нельзя было понять, к кому именно он обращается.
— Кажется, я уже говорил тебе, Чужак, насколько сильно не люблю, когда кто-то в моем отряде лжет.
— Враг Безумного Генерала — мой враг, — внезапно произнес Алба-удун и резко выхватил топоры. По его коже зазмеились зеленые канаты, а глаза налились оранжевым сиянием. — и я не стану…
— Мне очень интересно, что ты не станешь, — на кнут обвил шею гнома, а на его плечо опустилось лезвие огромной секиры. Где-то позади заскрипела натянутая тетива.
Хаджар всегда подозревал, что у Абрахама есть какой-то способ, благодаря которому он может достучаться до своих людей даже когда те пребывают в глубоких медитациях.
Что же, теперь подозрения имели под собой неопровержимое доказательство.
— Я не могу рассказать всего, — чуть устало вздохнул Хаджар. — и ты, Шенси, должен прекрасно понимать почему. Но то, что я сказал тебе прежде, что от этого похода зависит жизнь моей жены и… ребенка — это истина. И пусть мне будут свидителем любые силы этого мира.
Нож рассек ладонь Хаджара. Потекшая по коже кровь вспыхнула золотым сиянием, а рана затянулась, оставив после себя очередной, тончайший, едва заметный шрам.
— Чужак женат?
— А ты не знала? — удивился, что неожиданно, Густаф. — на его запястье обручальный браслет Семи Империй из региона Белого Дракона.
Теперь к лучнику повернулись уже все. Даже Алба-удун, которого, казалось, нисколько не смущал тот факт, что его “держали на прицеле” сразу три, не самых слабых адепта.
— И ты все это время молчал?! — едва ли не воскликнул Абрахам.
— Я думал вы и так знаете, — пожал плечами молодой.
— О милостивые боги, — возвел горе очи (правда — в единственном числе) Гай. — даже когда смерть так близко, юное поколение успевает удивлять меня своей глупой наивностью.
— Ладно, это все лирика, — Абрахам убрал с оружия руки. Одновременно с ним так же поступили и остальные, включая Хаджара и гнома, вернувшего топоры обратно в кольца. — Скажи мне Алба-удун, ты ведь один из повстанцев?
— Каменный молот великих Каменных Предков тому свидетель, — не стал отрицать гном. Более того, он говорил об этом с гордостью. — Гномы, живущие под горой, и драконы, живущие над горой, с рассвета эпох были верными друзьями и соратниками. Они стерегли сокровища, которые мы создавали и мы могли творить, пока Хозяева Небес держали пакт с Хозяевами Земли.
Сказать, что Хаджар, в этот момент, обратился в слух — не сказать ничего.
— И в нынешние времена, когда вождь хочет разорвать пакт Неба и Земли между Драконом и Гномом, не быть повстанцем, значит — не быть гномом, — с каждым словом глаза Алба-удуна разгорались все ярче, а татуировки канатов на его теле становились все отчетливее. — И я благодарен тебе, жалкий и презренный вор Шенси, что ты везешь меня обратно в родной дом в такое непростое для него время.
— И чем же оно непростое, достопочтенный Алба-удун.
— Для тебя, Безумный Генерал, просто — Албадурт, — мгновенно ответил гном. — между друзьями не может быть почестей.
— Албадурт, — кивнул Хаджар, не став спрашивать, когда это они с безумным гномом стали друзьями.
— Ходят слухи, — гном слегка понизил голос. — что вождь хочет убить принцессу гномов во время празднования Рубина и Дракона.
— И когда же это празднование?
— Через четыре дня.
Хаджар мысленно выругался. Что-то здесь не вязалось. Принцесса, вместе с Таш’Маган организовали покушения на самих себя, чтобы затем отправиться в логово к их врагу, прекрасно при этом зная, какие мотивы движут вождем? Да и зачем ему портить отношения с союзником, с которым Рубиновая Гора бок о бок уже сотни эпох?
Нет, что-то здесь однозначно не вязалось.
— А откуда ты знаешь песни о Безумному Генерале? — вдруг спросил Густаф.
— Говорил же, маленький человек, — буркнул гном. — я слышал их в таверне, в Шоладене. Их пел такой же молодой юноша, как и ты. Он был очень бедно одет. Штаны, подвязанные веревкой, синий плащ, весь в заплатках и еще разноцветные глаза. Один карий, а другой голубой…
Глава 1315
Спустя два часа пути и примерно вчетверо времени дольше — бесконечного трепа Алба-удуна (каждая минута его монолога воспринималась, как две), дилижанс Шенси, по его умелым управлением, подъехал, наконец-таки, к Рубиновой Горе.
И даже не знай Хаджар, что именно это массивное природное сооружение, диаметр основания которого равнялся площади четырех, если не пяти, Даанатанов, являлся горой гномов, то только одного взгляда на оное хватило бы, чтобы понять кто именно проживал внутри и снаружи этой пронзающей небеса каменной глыбы.
