вот, мы с ним вышли на бой. Другие ученики столпились вокруг нас, во все глаза глядя за каждой происходящей мелочью. Мы же с Филиппом смотрели лишь друг на друга. Больше для нас ничего не существовало.
Я отчётливо это помню.
Вот мы создаём под собой колдовские круги. Затем долго смотрим друг другу в глаза. Не знаю, что видел тогда в моих очах Филипп, но в его я видел только гнев.
Он раскидывает руки по сторонам. В его ладонях появляется по огненному шару. В следующую секунду, они оба летят в меня, но врезаются в невидимый щит прямо передо мной.
Щит выдерживает, но я чувствую, какой сильной была атака. Мой барьер едва не рассыпался от удара по нему, а меня самого чуть оттолкнуло назад, к границе круга. Мне бы подвинуться вперёд, но Филипп не даёт мне этой возможности. Я вдруг вспоминаю, что прежде никогда не дрался.
Он вновь посылает в меня огненные шары. Один за другим, они врезаются в мой барьер, который уже треснул, и в любую секунду готов разбиться, словно стекло. Меня отталкивает всё ближе к краю круга. Я не знаю, что делать, и от этого злюсь. Злость захлёстывает моё сознание. Из-за неё я не контролирую себя, и действую одними инстинктами. К сожалению оказалось, что это инстинкты убийцы.
Очередной огненный шар летит в меня. Я вижу его приближение и кричу от злости. Набрасываюсь на сгусток пламени, ловлю его обеими руками, кручусь на месте и, усиленный, отправляю его обратно в Филиппа.
Тот едва успевает выставить защиту, но она тут же разлетается на тысячи осколков, не выдержав повреждения.
Филиппа относит взрывом почти за пределы круга. Он лежит на полу и пытается встать. Но тут в него ударяет множество электрических разрядов, выпущенных из моих рук. Они парализовывают его тело, заставляя бешено трястись, стоя на коленях. Я вижу, что Филипп больше не может сопротивляться, но не могу остановиться. Злоба, накопленная за столько лет унижений, теперь, наконец-то, нашла выход. И я просто не мог так легко отпустить моего врага.
Кто-то из толпы кричит, чтобы я остановился. Но я не слушаю. Точнее, я прекращаю выпускать разряды тока. Но только чтобы сцепить руки в замок, а затем развести их, создавая в своих руках огромную стрелу из чистой магии и направить её кончик на тело ученика, лежащего в колдовском круге в девяти метрах от меня.
И, клянусь, я бы выпустил эту стрелу. Если б не Агата, которая выбежала из толпы и встала перед Филиппом, широко раскинув руки.
— ОСТАНОВИСЬ!!! — кричала она во всё горло, — Марк! Стой! Нет!
К ней подбежал Леннон, и встал рядом, подавшись вперёд, готовый защищать возлюбленную от старого друга.
Все вокруг замерли, затаив дыхание. Я едва удерживаю стрелу. Мои руки и тело дрожат от напряжения.
— Вот как, Агата?! — спрашиваю я, — Ты защищаешь его?!
— Нет, Марк, — отвечает она, — я спасаю тебя. И всё то хорошее, что в тебе есть. Умоляю, остановись!
Гнев во мне не утихает, но лишь разжигается от такого предательского поступка друзей. И, тем не менее, что-то во мне заставляет отвести кончик стрелы выше и выпустить её в потолок.
Слышится грохот взрыва. Всё вокруг содрогается, а затем, прямо на головы зрителей, сыплется каменная крошка и пыль. Ученики кричат и разбегаются в стороны, боясь падения более крупных камней.
Я оглядываюсь по сторонам и вижу застывший страх в глазах всех вокруг меня. Они смотрят на меня с опасением. Некоторые отшагивают, когда мой взор падает на них. Все те, кто ещё этим днём улыбался мне и считался другом, сейчас были готовы убежать от меня куда подальше.
Я нашёл глазами Элизу. Она плачет, глядя на меня, и качает головой. Делаю шаг к ней, но она разворачивается и убегает. Я рассеиваю круг под собой и ухожу за ней. Толпа в страхе расступается передо мной. Не стану скрывать, в тот момент мне было очень приятно от этого.
Чуть позже я вернулся в нашу с Элизой комнату, в надежде найти девушку и объясниться с ней. И я нашёл её, только не одну. Вместе с ней в комнате было несколько наших общих друзей. Девушки сидели рядом с заплаканной Элизой, а парни встали, как только я пришёл, и всем своим видом показывали, что готовы применить силу в случае чего.
— Элиза, — позвал я, — нам надо поговорить.
— Она не хочет с тобой говорить, — ответил кто-то из друзей, — уходи.
В этот момент, глядя на свою возлюбленную, которая изо всех сил прятала глаза, чтобы не видеть меня, я вспомнил слова Фракирь.
«Как только запахнет жареным, она тебя бросит, и тебе будет очень больно…».
Голос наставницы пронёсся громом в моём сознании. Я ещё раз оглядел всех в комнате, задержал взгляд на Элизе, но та по-прежнему не желала со мной знаться. И я ушёл. Нет. Я убежал. Убежал туда, где точно мог найти поддержку и понимание. Я убежал к Фракирь.
— Что случилось, малыш?! — удивлённо спросила она, увидев меня и моё состояние.
— Много чего, — ответил я, а затем рассказал ей все события сегодняшнего вечера.
Она внимательно слушала и не перебивала. Особенно на той части, где я рассказывал про Элизу. Дослушав, она сказала:
— Ох, Марк, мне так жаль… Как бы я хотела сейчас быть рядом с тобой и…
— Да, Фракирь, — ответил я, — я знаю. Я тоже этого хочу.
— Подойди сюда, — вдруг скомандовала она, — положи руку на зеркало.
Я даже не спросил зачем. Просто сделал, что она велела.
Когда моя рука оказалась на поверхности зеркала, Фракирь приложила к ней свою, с другой стороны.
— Закрой глаза, — велела она.
Я послушался, а затем ощутил, как моей руке пробегает обжигающий озноб, вскоре поглотивший всё моё тело.
Внезапно, я вдруг понял, что ощущаю под ладонью уже не поверхность зеркала, но чью-то руку. Открыв глаза, я увидел Фракирь во плоти. Мы оба парили в, постоянно переливающемся всеми цветами, пространстве, прижавшись ладонями друг к другу.
— Здравствуй, мой милый, — сказала она, улыбнувшись, — вот мы, наконец, и встретились.
— Фракирь?! Это ты?!
— Я, Марк. Это я.
— Но как?! Ты что перенесла меня к себе?
— Нет, малыш, только твоё сознание.
— Но почему я ощущаю тебя?!
Она не ответила, но лишь улыбнулась и пожала плечами, а затем прильнула ко мне, крепко прижавшись всем телом и положив мне на плечо голову.
— Я не была уверена, сработает ли это заклинание. Оно опасно, и крайне сложно. Но я рада,
