магией иррационального страха. Никакого постоянного голода. Ничего. Только спокойствие и уверенность.
Внимательно оглядев удивительный лес из смешения светящихся камней и растений, я получил еще больше эстетического удовольствия. Сказочные крючья стволов деревьев изгибались под абсолютно случайными углами, создавая неповторимый хаос, вместе с тем смотревшийся настолько гармонично, что хотелось неотрывно смотреть и смотреть, и смотреть на окружавшее меня великолепие. Просто так же дальше лежать и валяться, посылая взгляд по причудливым стволам, чтобы гарантированно заблудиться на первой же ветвистой развилке.
Даже странно, что в столь прекрасной вселенной может быть нечто, способное захватывать взгляд еще сильнее. Склонившись надо мной и любезно предоставив свои колени в качестве подушки, сидела мрачная тень, напоминавшая черно-белый рисунок.
— Я скучал, — дрогнувшим голосом прошептал я.
Бледная прохладная рука девушки легла мне на голову, принявшись поглаживать по волосам. Свой ответ нава вложила в прикосновение. Лицо пустотницы снова было скрыто за челкой, но глядя снизу-вверх я все равно отчетливо видел ее большие черные глаза со зрачком, поглотившим радужку.
Покой.
Тонкие пальцы пустотницы легко находили путь через волосы. Хотелось замурчать, словно самый уютный домашний кот. Если это сон, пусть он никогда не заканчивается.
На мгновение я закрыл глаза, и потому упустил момент, когда она вдруг резко склонилась ко мне, касаясь своим лбом моего. Не смотря на болезненный вид, изо рта девушки вырывалась тоненькая струйка пара, а сердце стучало так громко, что я отчетливо слышал его даже в таком положении.
— Поспеши. — прошелестел пещерным ветром голос тени.
— Я уже… — начал было я, но нава приложила палец к губам в очевидном жесте.
После чего растянула губы в улыбке, указав тем же пальцем сначала себе на ухо, а затем куда-то вглубь светящегося леса. Повинуясь совету девушки, я прислушался, но вокруг было все так же тихо, лишь журчание воды в ручье да сердцебиение пустотницы. Или… что-то еще. Где-то совсем далеко, голоса. Это… отряд? Доминион?
С этими мыслями я даже не сразу понял, что нахожусь в девственном водном кармане, куда только-только проделали путь жадные до воды лапы корнецвета. Пытаясь ухватить остатки толи сна, толи видения, я лихорадочно осмотрелся по сторонам, но никакой непосредственной угрозы нигде не было. Засыпать в дозоре чревато внезапной смертностью. Но.. что я только что видел..?
— Ласка…
Чувства, испытанные там, все еще оставались со мной и по пробуждении. Нефтис, да ведь я — в порядке!
Все еще не веря собственным ощущениям, я заглянул в инфо. Так и есть, из всех статусов оставался только один — личное проклятие Тамаэль. И никаких чертовых дебафов от пустоты!
А еще там был звук. Она пыталась меня о чем-то предупредить?
Рациональная мысль прорвалась следом за бурным потоком радости, последовавшим за осознанием того, что пустота оставила меня. Пусть не навсегда, пусть даже всего на несколько минут, как же приятно чувствовать свою голову полностью ясной. Чистой от всего ментального хлама и эмоционального мусора.
Было сложно сдержать так и лезущую на лицо улыбку. Но пересилив себя, я принялся вслушиваться в тишину Подземья. Где-то чуть слышно ниспадали капли воды, словно вырезанные из руководства по гипнозу. Я напряг все силы, сам стал постепенно приходить в состояние натянутой до предела пружины. Кап. Кап. Кап. Тихий всплеск подводного обитателя, решившего заглянуть к нам на огонек, и снова скрывшегося под толщей прозрачной воды кармана. И снова. Кап. Кап. Кап… Пока тишину пещерных сводов не разорвал истошный крик вора.
В эту ночь Терми увидел свой первый Кошмар.
3. Деревянная паутина
— Аа-а-а-а-а!!! — истошно завопил остиарий Тефнут, подрываясь с каменного пола пещеры
Тело друга выгнулось, затем открылись остекленевшие от ужаса глаза. Обе руки вора обратились дланью пустоты. За неимением книг магии проклятая стихия сама принялась заполнять арсенал своих заклинаний.
Увидев, что стало частью его тела, а именно двоящаяся темно-фиолетовая пасть, покрытая сотней мелких зубов и сочащаяся фиолетовой же слизью, бедняга принялся панически отползать от места своего ночлега, но быстро столкнулся со стеной и принялся жалостливо завывать. Мда, а ведь я по утрам выгляжу ничуть не лучше.
Касание Дафны.
На покрытой соплями, слезами и слюнями лице пустотника обреченность сменилась безмятежным безразличием. Как у тибетского монаха, нежащегося на солнышке в погожий денек. На некоторое время он будет неспособен делать что-то осмысленное, но и не навредит ни себе ни мне. Да и вообще, счастье что на его уровне синхронизации со стихией одной обычной Дафны хватает, чтобы перекрыть проклятие.
Дыхание Терми постепенно успокаивалось, словно вор снова погружается в сон, но это было не так. Я же вновь сосредоточился и весь обратился в слух. Ровно, как и во сне, уши резанул грубый гортанный голос, в котором еще нельзя было разобрать слов, но уже можно не сомневаться в разумности наших гостей.
Еще парой минут раньше я бы постарался затаиться, все же кто бы сюда не явился, конкретно наше место ночлега было ничем не примечательно. Но если неизвестный пока еще враг слышал крик вора, то место наоборот просто ужасно — путь отсюда был только один, а значит, достаточно просто зажать нас тут.
Инеевый цветок, снежный оберег.
Мой обкаст был не особо полезен, все-таки я не баффер, как Ранника. Всего лишь немного ледяного урона моей серой палке и немножко удачи с ускоренным заживлением ран. И все же после привычных формул на душе сразу стало заметно спокойней.
Голоса приближались. Оставив еще не скоро придущего в себя товарища, я юркнул в воду и поднырнул через проделанное корнецветами отверстие в соседнюю каплю. Жаль, что воды было недостаточно, чтобы перекрыть весь проем к чертям, закрыв путь и звуку.
С того момента, как мы покинули убежище ангела, нам еще не доводилось встречать даже агрессивных тварей, не то, что разумных существ. Может, мы немного и расслабились. Стоило ожидать, что в таком месте могли бы уютно жить не только медузы и рыба.
— …ыырг видеть, Рыырг знать!
— А моя говорить, не бывать тут чужака. Никак не может бывать! Ставлю зад своя добыча, что многолапа это!
— Не орать многолапа так! Так орала только чужака. Рыырг много чужака…
— Вот и пусть Рыырг ставит зад своя добыча, или хотя бы мясо. Моя никогда не есть снежная баба!
— Просто Уург слабая, и не может…
Кажется, с намерениями и количеством пришельцев все ясно.
Туман.
Белёсое облачко послушно слетело с вершины «воли Нефтис», обращаясь
