Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
октября!
– Точно!
– Вот и ответ. На спектакле будет вся школа. Будет шумно. Придут родители – будет много чужих людей и машин, при этом по школе ходить никто не будет, все будут в зале: а значит, очень удобно втихую вынести всё, что можно.
– И родительские машины паркуются за школой, туда на тачке подвези, что хочешь, – охрана не увидит!
– А пропуск любой машине Семёныч выпишет!
Дети с минуту стояли молча, поражённые собственным открытием.
– Но почему тогда мы видели пустые коробки? – нахмурилась Ника.
– Может, он их перекладывает в коробки из-под чего-то другого, чтобы было незаметно!
– Что незаметно? – вдруг раздался голос сверху. Над троицей буквально возвышалась довольная белобрысая физиономия Рогулькина.
– Рогулькин! Ты нас испугал! Уйди отсюда! – Ника даже стукнула его по плечу.
– А чего вы тут секретничаете?
– Ничего!
– Мы компьютерную игру обсуждаем. Только не говори никому, – сообразил Петя.
– Ну и обсуждайте… Драться-то зачем, – проворчал Рогулькин, удаляясь и потирая плечо.
– Нужно кому-то рассказать! Директору! – продолжала уже шёпотом Ника.
– Я видела их в будущем, – тихо сказала Кася. – Только не знаю, когда.
– Кого?
– Лампочкина и «сутулого».
– И чего ты молчала? Что они говорили?
– Слов я никогда не слышу. Но они были на большом складе и опять ругались.
– Наверно, это как раз после того, как мы в будущем всё рассказали директору! – обрадовался Иванов. – Тогда сегодня после уроков встречаемся у его кабинета.
– Может, прямо сейчас?
– Не успеем. На переменах к нему все ходят, а нам нужна обстановка секретности!
Все эти новости не давали покоя, Кася с трудом концентрировалась на настоящем моменте и очень волновалась. Однако всей степени нарастающего напряжения она не осознавала до тех пор, пока на русском языке с ней опять не случился один из её «приступов». Она сидела и смотрела на Алексея Павловича, объяснявшего орфограммы в суффиксах прилагательных, изо всех сил стараясь думать только об уроке. Но напряженный взгляд на одного человека сыграл с ней плохую шутку: в один момент всё заволокло туманом, и Алексей Павлович уже был в облаке и не стоял в классе, а бежал. Бежал по платформе рядом с ускоряющим движение поездом. Было видно, что он очень сердит, поднимает руку, бьёт ею по движущемуся вагону – и тут же его лицо искажается, он смотрит на ладонь: с тыльной её стороны капает кровь, губы учителя шевелятся – и даже без слов понятно, что он ругается…
Касю вывел из её состояния лёгкий толчок слева. Петя смотрел на неё с интересом и немного с опаской.
– Ты окей? У тебя опять?
Кася кивнула.
– Но не про С. – ответила она шёпотом.
После уроков троица собралась напротив дверей кабинета директора на втором этаже.
– Ну? Кто будет говорить? Хочешь, ты? – Ника тряхнула косичками в сторону подруги.
– Я недавно уже говорила у него. Он меня запомнил с плохой стороны.
– Трусишки! – сказал Петя и решительно шагнул к кабинету. За первыми дверями был стол секретаря. Она подняла голову:
– О, Иванов! Чего тебе?
– Здравствуйте, Зоя Николавна! А Вольфрам Варфоломеевич у себя?
– Нет, он на симпозиуме работников образования.
– А-а… А когда он вернется?
– Через неделю точно – он только час назад уехал. Если у тебя что-то срочное, то можешь поговорить с завучем.
– Нет-нет, ничего срочного, просто спросить… До свиданья! – Петя ретировался и наступил на ноги стоявшим прямо за ним девочкам.
– Ой! Я нечаянно! Директор…
– Да мы слышали. Что будем делать?
– …Ну конечно, это мои! Я по голосам узнаю, – раздался в пустом коридоре голос Инессы Вадимовны. Троица обернулась. Классная руководительница вместе с… завхозом шла в их направлении. Лицо Эрика Семёновича не было хмурым, как обычно, он, нагнувшись, что-то тихонько сказал Инессе Вадимовне, отчего та заулыбалась и махнула рукой. Завхоз выпрямился, зыркнул на детей – в момент преобразив выражение лица в своё привычное каменно-непроницаемое – и быстро зашагал в противоположную сторону.
– Так что тут делает мой седьмой «А»? – Инесса Вадимовна подошла к троице, приветливо переводя взгляд с одного напряженного лица на другое. – Что-то случилось?
– Нет, нет, – наперебой заговорили все трое одновременно.
– Вы ходили к директору? Но его же нет.
– Да, мы знаем…
– Значит, ходили. Что случилось? – лицо учительницы стало озабоченным и серьёзным. – Дети, я ваша классная руководительница. Что бы ни произошло, вы можете всё рассказать мне. Я за вас отвечаю, и я вам помогу. Итак?
Дети переглянулись и незаметно кивнули друг другу.
– Нам кажется, что подаренную школе технику могут украсть, – выпалила Ника.
– Украсть? И почему же вам так кажется?
– Завхоз перевозит все коробки без спросу в другое место…
– …Хотя директор его за это ругал.
– …И вообще он подозрительный.
– Так, подождите, вы думаете, что Эрик Семёнович перевозит куда-то коробки с новой техникой?
– Да, на склад.
– Ну так у нас два склада.
– Он хочет потом их продать… Мы слышали разговор… Какие-то люди говорили, что нашли продавца.
– Какие-то люди? Вы видели, что это был Эрик Семёнович?
– Да… То есть нет. Но он там был.
– Так видели или нет?
Дети беспомощно переглянулись. Если говорить честно, они не видели завхоза – и даже не слышали его голоса. Надо было объяснить всё в деталях, они загалдели одновременно.
– Стоп, – Инесса Вадимовна казалась не на шутку рассерженной. – То есть никто ничего не видел, но на основании того, что школьный завхоз перевозит коробки с одного школьного склада на другой, вы сделали вывод, что он вор?! И ещё потому, что вы кого-то слышали – но не знаете, кого?
Троица пристыженно молчала.
– Вы, конечно, умные ребята. Но иногда выказываете невообразимую глупость. Эрик Семёнович работает в лицее уже 15 лет – с тех пор, когда это ещё была школа. Он кристально честный человек! Чудеснейший человек! И любые обвинения в его адрес – да вообще в чей бы то ни было адрес – должны быть обоснованы и иметь фактические доказательства. Тем более ТАКИЕ обвинения. Вам должно быть стыдно! Хорошо, что директор не услышал ваши нелепые домыслы. Не позорьте себя нелепыми рассказами! А теперь – по домам, – Инесса Вадимовна была не на шутку рассержена, спорить с ней смелых не нашлось. Дети молча развернулись и пошли к выходу из школы.
Глава XI
На следующий день седьмой «А» удивляли почти все учителя.
Началось с того, что Алексей Павлович пришел на урок с перебинтованной рукой. И видно, что написание чего-то на доске или в компьютере одной левой давалось ему трудно, он старался не показывать раздражения, но всё равно хмурился и чаще повышал голос.
А на большой
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
