были плечи, как у гимнаста, если надеть на него какую-нибудь накладку, он будет напоминать полузащитника. Он был здесь по работе, и пытался замаскировать свое телосложение, чтобы казаться менее опасным.
Это могло бы сработать на четверых Превосходных и даже на Августина. Они смотрели на его загорелую кожу, его искусно взлохмаченные каштановые волосы, дорогой костюм, сшитые на заказ брюки, заканчивающиеся идеальным низом, максимально плотно прилегающим к передку туфель — и видели молодого итальянца. Превосходного наследника старинной семьи, преданного, уверенного в себе, беззаботного, оказывающего небольшую помощь в делах в качестве одолжения.
На меня это не подействовало. Я видела, как он дрался. Стоило только увидеть, как он двигался — безупречно, легко, нанося каждый удар с недостижимой точностью — и это уже никогда не забудешь. Алессандро посвятил себя убийству. Под мерцающим костюмом его тело было сковано мощными гибкими мышцами. Он был потрясающе силен и необычайно быстр. Его лицо было не просто красивым, это было лицо бойца, точеное, мужское — сильная челюсть, полные губы, прямой римский нос, резные скулы. Его янтарные глаза изучали комнату, и я наблюдала, как он оценивает угрозы и измеряет расстояние до них за доли секунды. Они видели плейбоя. Я видела гладиатора.
Алессандро улыбнулся. Обе женщины слегка заерзали.
— Я прибыл сюда в короткие сроки и при трагических обстоятельствах.
Обычно у него почти не было акцента, но сейчас его речь была так густо им приправлена, что еще немного итальянского, и на столе для переговоров прорастут виноградные лозы с оливковыми ветвями, а из динамиков польются звуки Inno di Mameli.
— Я не знаком с этим проектом, поэтому прошу вашего терпения и совета, пока я не освоюсь. Давайте преодолеем это горестное время и обеспечим дальнейший успех и процветание наших семей.
— Мистер Сагредо, — заговорил Марат. — Я думаю, вы слишком низкого о себе мнения. Вы очень быстро во всем разберетесь.
— Да, — кивнула Татьяна. — Любой из нас будет рад ответить на все ваши вопросы.
Настроение вокруг конференц-стола улучшилось. Он выглядел, как они, говорил на их языке и был им приятен. Они понятия не имели, что он мог перерезать им глотки, еще до того, как они поймут, что происходит.
Какая проницательность. Ландер объявился, оскорбил всех и пригрозил, а затем представил свою привлекательную, вежливую альтернативу. Получив выбор между Алессандро и старым хрычом в лице Мортона, они сломя голову бросились выбирать Алессандро, приняв того без проверки и вопросов.
Такова была игра старшей лиги в обществе Домов: значило каждое слово, а каждое действие имело скрытое значение.
— Итак, — прокаркал Ландер. — Дело сделано. Алессандро присмотрит за моими делами, а девочка выяснит, кто из вас убил моего сына.
— Никто из нас не убивал Феликса, — прорычала Татьяна.
Ландер ухмыльнулся.
— Очень скоро мы узнаем, кто это сделал. На сегодня я закончил.
Он развернул свое инвалидное кресло и укатил прочь.
— Спорить с ним бессмысленно, — сказала Шерил. — Мысленно он уже осудил нас четверых.
— Это просто смешно, — фыркнул Марат.
Стивен смотрел вслед Ландеру. Затем его взгляд переместился на меня, а потом на Алессандро.
Была только одна причина, по которой Ландер привлек сюда Алессандро. Он рассчитывал, что я найду убийцу его сына, а Алессандро с ним расправится.
Татьяна переключилась на меня.
— Вы — Каталина Бейлор.
— Да.
— Ваша сестра — правдоискатель.
Трое других Превосходных сосредоточились на мне.
Ну вот мы и приехали. Я встретила взгляд Татьяны. Она не шелохнулась, но уверенности в ее глазах поубавилось. Однако она начала нападение и теперь должна была довести дело до конца.
— Ваша магия засекречена. Откуда нам знать, что вы не правдоискатель? — продолжила Татьяна.
— Было бы важно, если бы я им была?
— Я не соглашусь на допрос у правдоискателя, — заявил Марат. — Я предпочитаю свой разум нетронутым.
— Как представителю Дома Цзян, мне нечего скрывать, — сказал Стивен. — Тем не менее, у Дома Цзян разнообразные деловые интересы и я располагаю большим количеством конфиденциальной информации. Как у руководителей нашего бизнеса, у нас есть обязательства не только перед нашим Домом и всеми, кто в нем находится, но и перед нашими сотрудниками, нашими деловыми партнерами и нашими клиентами, все из которых доверяют нам и полагаются на наше усмотрение. Мой партнер в своей прямолинейной манере пытается сказать, что согласие на допрос с участием правдоискателя означало бы подрыв этого доверия. Поэтому мы должны с сожалением отказаться.
Марат прожег его взглядом.
Они не представляли собой объединенный фронт. Противостояние будет не между мной и союзом, а между мной и четырьмя отдельными личностями.
— Я жду ответа, — потребовала Татьяна.
Она чувствовала себя комфортно, придираясь ко мне, и никто из остальных не сделал ей замечания. Мне не удалось произвести впечатление. Хорошо.
Я могла бы дать ей отпор, но будучи уклончивой и неразговорчивой, я буду выглядеть уязвимо. Пусть думают, что я неуверенна. Если кто-нибудь из них решит, что меня легко достать, и нападет на меня вскоре после этой встречи, я смогу быстро поставить крест на этом кошмаре и продолжить свою жизнь.
Я повернулась к Татьяне.
— Превосходная Пирс, вы планируете мне солгать?
— Мне нечего скрывать, — отрезала Татьяна.
— Тогда правдоискатель я или нет, не должно иметь значения, верно?
— Наоборот, — вмешалась Шерил. — Это значит очень многое. У всех нас есть секреты, которые мы не хотели бы разглашать.
Марат хлопнул ладонью по столу.
— Ты не будешь копаться у меня в голове.
Стивен оставался спокойным и невозмутимым. Было ясно, что он сказал все, что считал нужным, и не собирался мешать другим трепать языком и спорить. С ним будет непросто.
— Я могу заверить вас, что мисс Бейлор не Магус Эленкус, — заявил Алессандро.
Что он делает?
— Вот как? — удивилась Шерил.
— Я был на ее испытаниях.
Перестань мне помогать.
— В каком качестве? — спросил Стивен.
— Я был экзаменатором.
Заткнись.
— Хотя мисс Бейлор не правдоискатель, ее способности довольно велики.
— Неужели? — вскинул брови Стивен. — На вас произвели впечатление?
Не отвечай.
— Мне дали пищу для размышлений, — признался Алессандро, с как нельзя кстати серьезным лицом.
Я его придушу. Моя тщательно сплетенная пелена беспомощности взорвалась и драматично пала на землю пылающими лохмотьями. Вместо того, чтобы быть уязвимой и одинокой, я превратилась в загадочную Превосходную, давшую Алессандро, самому могущественному из известных антистази, «пищу для размышлений». Теперь они тоже выполнят свою домашнюю работу и найдут фотографии нас, посещающих оперу с Линусом Дунканом.
Алессандро кивнул.
— Я бы охарактеризовал это как незабываемый опыт.
Я впилась в него взглядом. Ничего не могла с собой поделать.
— Неужели? Так это были вы? Вот откуда
