Вечером Розалин не стала задёргивать портьеры, не желая оказаться в кромешной темноте, поэтому утром настырное солнце игриво заглянуло в комнату и залило стены оранжевыми лучами. Она открыла глаза, и тут же сощурилась — похоже, погода в этот день обещала быть солнечной.
— Доброе утро, госпожа, — донёсся сбоку юный девичий голос.
Розалин вскрикнула и обернулась: на стуле неподалёку от кровати сидела молоденькая рыжеволосая служанка в белом чепце. Её слегка кучерявые пряди, с явным трудом спрятанные под головным убором, выглядывали из-под него, обрамляя веснушчатое лицо служанки весёлой рыжиной.
— Меня зовут Дори. Буду вам прислуживать. Его Светлость из всех служанок выбрал именно меня. А это такая честь! Ой, простите, мне все говорят, что я болтлива.
Но Розалин смущала не болтливость служанки, а её присутствие в комнате. Ей раньше никогда никто не прислуживал.
— А что ещё сказал Его Светлость? — Герцогу было недостаточно испортить её ночной сон, он теперь покушался и на утро. — Ах да, меня зовут Розалин. Обращайся ко мне по имени. Никаких «госпожа», поняла?
— Конечно, госпожа, — ой, простите — Розалин. Это так странно, Его Светлость не одобрит.
— Что касается меня, Его Светлость ничего не одобрит. — В этом Розалин не сомневалась.
— Ох, он сказал… — служанка, казалось, собиралась с духом, взвешивая все за и против, примеряясь к инаре и гадая, из какого она разряда господ — тех, кто любит поиздеваться над слугами и укорить их в чём-то, или тех, кто добр к ним так же, как к детям. По схлынувшей настороженности Розалин поняла, что служанка отнесла её ко вторым. — Велел позвать портниху и сапожника, сетовал, что вам надеть нечего. Хмурился даже, беспокоился. Ох, госпожа, как же мы рады все вашему приезду! — Служанка всплеснула руками и тут же подхватилась, — А что это я сижу? Давайте я помогу вам переодеться.
Говорливость рыжеволосой Дори наполнила весь день. Служанка болтала без умолку, принося обед и унося посуду, помогая Розалин заплести её густые каштановые волосы в косу, провожая к ней портниху и портного. Если поначалу инару смущала эта разговорчивая девица, то к вечеру её компания казалась как нельзя кстати. Холодные стены замка давили на Розалин и угнетали, и даже солнечная погода не поднимала настроение, а делала его только хуже, ведь на улицу выйти было никак нельзя.
— Его Светлость запретил выпускать вас из комнаты, — ответила Дори. — Боится за вас, бережёт.
— Себя он бережёт! — выпалила Розалин, но спохватившись, замолкла. Не хватало ещё разоткровенничаться со служанкой и ненароком выдать, кто она на самом деле. Если уж в Каринэе её дар доставил ей столько хлопот, то в Тэнае проблем от него будет ещё больше.
— Видят источники, скоро вся округа про вас узнает. Начнут напрашиваться в замок, чтобы хоть глазком на вас посмотреть. Конечно, Его Светлость беспокоится. Мало ли что случится.
— А с чего им на меня смотреть? — спросила Розалин в недоумении. Неужто герцог сам проболтался слугам о её даре?
— Ну, как же? Герцог со смерти супруги на женщин вообще не глядел, — служанка понизила голос и обернулась, будто ожидала, что Андриан стоял у неё за спиной и подслушивал. — Угрюмый всегда и безразличный. Мы уж и не надеялись, а тут вы. И какая красавица! Немудрено, что он вас с собой из Каринэи привёз. Кто бы не привёз-то?
Кто угодно не привёз бы, только Андриану Фриоро могло прийти в голову шантажировать герцога Каринэйского. Розалин поджала губы и отвернулась.
Вторая ночь в запертой роскошной комнате была так же неспокойна, как и первая. Чем дольше герцог не объявлялся, тем больше Розалин казалось это дурным знаком. Её терзало плохое предчувствие, и, увидев спозаранку улыбающуюся Дори возле своей кровати, она окончательно уверилась, что предчувствие это посетило её неспроста.
— Ох, какой день! — подхватилась служанка. — Портниха вам платье передала из готовых, подшила под вас. А Его Светлость велел собрать вас на завтрак. Говорит, желает с вами откушать. А хотите, я вам волосы в причёску высокую соберу?
— Вот ещё. — Розалин отмахнулась от восторженной служанки. Прихорашиваться для Андриана ей не хотелось вовсе.
Дори отказ не расстроил, и она, усадив Розалин за трюмо, принялась расчёсывать ей волосы, продолжая болтать.
— Ох и обзавидуются же соседи, когда увидят, какая у Его Светлости наложница красивая. — Служанка отложила расчёску и, отойдя на шаг, любовалась густыми волнистыми волосами Розалин.
— Как ты меня назвала? — Инару бросило в жар.
— А у вас как наложниц называют? — спросила Дори непонимающе. — У нас ещё полюбовницами зовут, но это в народе. А так у всех же герцогств «наложница» говорят. Правда на севере это всё-таки не принято, скрывают обычно. — Служанка пожала плечами. — Неприлично это. Их обычно, наложниц я имею в виду, увозят в отдаление, дом им покупают, да и навещают, когда, ну, огонь-то в чреслах. Ну, вы понимаете. — Дори многозначительно улыбнулась, но Розалин и про огонь, и про всё остальное знала только понаслышке и потому понять не могла. — А вас, вон, Его Светлость в замок к себе даже привёз. Значит, дороги ему.
Так вот зачем он в замок её притащил, и предлог какой благородный нашёл: говорил, что болен, а у самого «огонь» значит.
— Так оно, может, и неудивительно, что в открытую привёз, — служанка продолжила рассуждать, направляясь за ширму, где лежало подшитое портнихой платье. — На юге-то это сплошь и рядом. Ой, вы только не подумайте чего, — Дори спохватилась и испуганно выглянула из-за ширмы. — Просто непривычные мы к такому.
— В Каринэе это тоже не принято, — ответила Розалин сквозь зубы. — На Восточном юге такое есть, но не в моём герцогстве. По крайней мере, об этом не кричат во всеуслышание. — Её голос слегка охрип и ладони покрылись потом.
Про знатных мужчин и их увлечение простолюдинками она слышала немало историй, и ни одна из них ничем хорошим для девушек не заканчивалась. Потому что не сила огня в тех самых чреслах определяла возможность совместного счастья, а жёсткие рамки традиций и устоев. Кто захочет связывать жизнь с безродной девчонкой? Когда огонь в душе благодетеля угасал, уже не столь юная особа отправлялась на улицу. Бывало, ей давали содержание на первое время, а бывало, и этого она не получала. Розалин подобная участь страшила, и делить ложе с герцогом она не собиралась. Если он привёз её в Тэнай именно для этого, то ему придётся раскаяться в своём решении.
Глава 5
— Ну, разве не прелесть? — спросила Дори, показывая инаре шоколадного цвета пышное платье. Его юбка расширялась колокольчиком и доходила до самого пола, а корсет выглядел настолько узким, что от одного только взгляда на него Розалин испытывала удушье.
— Прелесть, — ответила она сдавленным голосом. — Чего же мы ждём? Давай быстрее порадуем Его Светлость.
Пока служанка затягивала непривычный для инары корсет, охая и причитая, умоляя её потерпеть и выдохнуть, Розалин нарочно набирала в грудь воздуха и надеялась, что Дори отчается и оставит её талию в покое.
