Книга Айрин. Искра - Елена Гуйда

— Риша, ты это… не выпендривайся, а давай… подписывай, — стирая рукавом выступивший на лбу пот и запинаясь, не то приказывал, не то упрашивал староста нашей деревни дядька Хумар. — Что тебе стоит… — покосился он на замершего у окна лорда Шерринга и чуть не воем продолжил: — Капни сюда капельку крови… не убудет же с тебя.

С меня не убудет? Мне любопытно, он серьёзно думал, что я такая идиотка, что не знаю даже приблизительной сути договоров на крови? И чтобы я добровольно загнала себя в кабалу, став практически собственностью его светлости? Да, конечно.

— Нет! — непреклонно отказалась я, спрятав за спину ладони и вздёрнув подбородок. Сдохну, а добровольно не дамся.

Распинаться и пояснять, что не на ту напали и мать у меня была ведьма — толку мало. Староста и так знал, он и меня боялся, как огня. Не так меня, как посмертного ведьминского проклятья. Да и что таить — меня тоже немного. “Ведьмино семя рано или поздно гнилью порастёт”, - так в народе говорят. А лорду что-либо доказывать без толку. Он и сам маг, а маги ведьм не боятся. И это хуже всего. Он меня в бараний рог даже с материными травами и порошками вмиг скрутит. И пикнуть не успею.

— Ришечка. Тебе же ещё полгода до совершеннолетия, — снова заныл староста, подсовывая ко мне ближе свою треклятую бумаженцию. Точнее, не свою, а лордовскую, даже вензеля серебрёные. Видимо, надеялся, что я, как и большинство девушек в деревне, и слова не пойму из написанного. — А его светлость тебя опекать будет…

Знаем мы эту опеку — половина девок в деревне от той опеки обрюхатела. А у меня совсем другие планы. Вот только как бы так извернуться, чтобы их осуществить?

— Нет! — как заведённая и немного туповатая, повторила я, сделав шаг назад и упёршись в запертую на ключ дверь. Да похоже, не только ключ, потому как ладони тут же защипало. Лорд решил обезопасить себя? Что-то подсказывало мне, что даже если я буду кричать во всё горло и колотить кулаками в дверь — никто меня не услышит.

— Ришка! — потерял терпение и благодушие староста.

— Оставь! — вмешался в наш разговор лорд, и от его голоса у меня по коже побежали мурашки. — Айрин, тебе лучше не упрямиться и согласиться на предложенные условия. Я даже выплачу тебе приданое, едва тебе исполнится восемнадцать… — развернулся он и впился в меня немигающим взглядом.

Откупишься. Хотелось плюнуть в его высокородную холёную морду, но я сдержалась. И за чем там девки вздыхали — худой, бледный, глазищи в пол-лица и нос, как клюв. За чем там вздыхать?

— Я не могу, — едва справившись с паникой, заявила я. — Мать велела ничего не подписывать и не делать, пока не прибудет Верховная ведьма. Пока я не достигла совершеннолетия — она отвечает за меня.

Тут я лгала.

Верховная отвечала только за свой Круг — тринадцать ведьм, включая её саму. А меня без диплома или хоть каких способностей ведьминских в Круг не возьмут. Остаётся только надеяться, что мать не ошиблась, когда сказала, что у меня есть потенциал, и в Академию всё же получится поступить. Добраться бы до неё ещё…

Лорд Шерринг поджал губы, прищурился и прошил меня таким взглядом, что мне стало не по себе. Кажется, я даже ощутила его физически, настолько он был острым и тяжёлым.

Соблюдай спокойствие, Риша. Он не может знать об укладе ведьмовского Круга. Есть то, что знают только ведьмы и маги Земли. И то потому, что родные по стихии. Этот же — маг Воды, и от него меня воротит просто. Зато ему моя персона покоя не даёт, видать. Ох, надо было мне пройти тогда мимо, когда он на Маришку замахнулся… Хотя нет, маленькая она совсем — прибил бы.

Потому правильно я тогда его оттолкнула. Вот только запомнил он мне это.

— Врёшь! — прошипел лорд.

Ха. Злится, не уверен, что лгу, значит, наверняка он не знает.

— Я бы на вашем месте проверять не решилась. Ведьмы по одной — слабее мага. А если все вместе…

Этого я тоже наверняка не знала, но главное было — говорить уверенно. Пусть сомневается.

Лорд скрипнул зубами и снова отвернулся к окну, похоже, пряча свою вспышку гнева.

— Отлично! — процедил он, напомнив мне рассерженного змея. — Я желаю лично убедиться в том, что ты под опекой и в полной безопасности.

— Как лорду будет угодно, — пожала плечами я.

— В таком случае ты же не откажешь мне и подождёшь здесь. Чтобы я не волновался. А староста Хумар сообщит твоей наперснице о твоём местонахождении.

Вот тварь.

— Не стоит. Что я, простая деревенская ведьма, буду ваши ковры грязными сапогами топтать…

— Вытряхнут, — гаркнул лорд так, что староста подскочил на месте и едва сдержался, чтобы не осенить себя защитным от зла знаком. — А мне спокойней будет.

Лучше бы спокойней было мне. Но Шеррингу я этого говорить не собиралась — только его, скотину, тешить.

Что мне было делать? Я промолчала. И слова более не обронила, пока лысоватый тучный староста складывал бумажку, на которой я должна была поставить магическую печать. И когда лорд, проходя мимо, словно невзначай бросил в вырез моего простенького льняного платья такой взгляд, что у меня завтрак к горлу подскочил. Чтоб у него бельмо на глазу наросло. Нет, мне оставаться под его опекой — всё равно что сразу на себе крест поставить.

И только когда дверь хлопнула, ключ повернулся, а мои приложенные к двери ладони снова почувствовали это чёртово пощипывание, я прошла вглубь комнаты и плюхнулась на единственную узкую и жёсткую кровать.

И что теперь делать? Ответ прост — бежать. И желательно до того, как он устанет ждать Верховную ведьму. Вот только как?

Помощи вряд ли от кого дождусь. Хозяин таверны, в которой я уже целый день “гостья", киселем по полу растекается перед сиятельством, надеясь, что тот глаза закроет на его проделки. Староста боится его, как огня. Хоть и неплохой дядька, добрый, но против лорда не попрёт. Тётка Шарина… Она, может, и помогла бы, но за ней следить будут и к комнатушке этой не подпустят и на выстрел стрелы.

Потому придётся самой как-нибудь… Ох. Даже мать оплакать не дали. Недели не прошло, а уже такое. Нужно было сразу, как только душа её вылетела, отправляться в столицу. Так нет же…

А теперь придётся бежать.

Вот была бы мать жива, никто бы не решился на мою честь покушаться. А теперь…

В носу защипало и на глаза навернулись слёзы.

Нет, Риш. Выберешься, тогда будешь и мать оплакивать, и себя жалеть. А пока нельзя. Иначе… Не хотелось даже думать о том, что будет, если «иначе».

А значит, полежала — и хватит.

Солнце стремительно уходило за горизонт, и в комнате сгущались сумерки. Свечей мне, конечно же, никто не выделит — незачем. Не такая уж важная птица, чтобы меня ещё и свечами снабжать. Хоть бы покормить к закату не забыли. А то доберутся до Хумаровой медовухи и обо мне забудут. До утра, а то и до полудня. И как тогда о побеге думать, если ворчит голодный желудок? Правильно — никак. Хотя несомненный плюс тоже есть — если обо мне забудут, то и времени на раздумья у меня будет больше.