Отроки уже поели, обиходили коней и теперь лишь ждали команды, но Мишка своего обещания не забыл – не трогаться с места, пока Алексей не объяснит: куда и зачем?
– На том берегу Кипени стоит острог, – продолжал старший наставник. – Дмитрий, ты должен знать: где и для чего остроги ставятся?
– На рубежах ставятся, для острастки малым силам и для того, чтобы о большой силе упредить.
– Верно! – Алексей поощрительно кивнул старшему уряднику. Сейчас он был спокоен и доброжелателен, и не подумаешь, что меньше часа назад отводил душу, перерезая горло человеку. – Ну а кто объяснит, почему у боярина Журавля острог поставлен за шесть с половиной верст от рубежа?
Вопрос был явно риторическим, и ответ на него дал сам вопрошающий:
– Да потому, что когда-то рубеж между землями боярыни Гредиславы Всеславны и землями боярина Журавля проходил по реке Кипени! Это значит, что и тот хутор, который мы взяли, и другие селища, которые на правом берегу Кипени стоят, принадлежат нашей боярыне, а Журавль их бесчестно себе забрал, запрудив речку Притечь и отгородившись болотом.
«Туфта это все, формальный повод! К вашему, мистер Алекс, желанию заделаться землевладельцем это отношения не имеет. Вернее, имеет, но опосредованное. Ввязаться в локальный вооруженный конфликт из-за… а сколько тут земли-то на самом деле? В ширину шесть с половиной верст (десять с гаком километров), а в длину? Вы, сэр, на карте как-то и не удосужились посмотреть. А если тоже с десяток километров или больше, да в придачу несколько населенных пунктов, пусть и небольших? Очень нехилое имение для мистера Алекса образоваться может. И с чего вы, сэр, решили, что он все земли Журавля захватить желает?»
– Если плотину разломать и болото спустить, то тут через пару лет такие луга будут! Всех коней Младшей стражи можно прокормить! – продолжал Алексей. – Но для этого надо границу на старом месте восстановить – по реке Кипени.
– Господин старший наставник! – прервал Мишка Алексея, обратиться к нему иначе, после недавнего конфликта не поворачивался язык. – Хорошо бы на карте посмотреть, всем понятнее будет.
– Можно и на карте, – покладисто отозвался Алексей. – Я и сам хотел, чтобы ты разобраться помог.
Зашуршал разворачиваемый пергамент, и все сблизили головы, разглядывая карту. Мишка с первого взгляда нашел болото и, быстро сориентировавшись, протянул к Алексею руку, требовательно пощелкав пальцами. Старший наставник понял без слов и вытащил из кошеля изготовленный на хуторе «циркуль».
– Вот, смотрите, – Мишка указал «циркулем» на точку невдалеке от болота, – здесь стоит хутор, который мы вчера взяли. Вот река Кипень, мост через нее и острог. От хутора до острога шесть с половиной верст, а если считать от болота, то… раз, два, три… – циркуль зашагал по карте, – около семи. Теперь смотрим в длину. Раз, два… одиннадцать, двенадцать. Двенадцать верст, и это еще не все, потому что на карте показана только округа одного смотрящего. Правда, севернее земли много быть не может, потому что Кипень понемногу на восток уходит – к Случи. Наверно, она где-то севернее нашей Воинской школы протекает, а вот на юге Кипень к западу берет. Тут от нее до болота – раз, два… почти десять верст. В общем, много земли.
Теперь посмотрим население. Вот рыбачья весь Странь[3], а вот хутор. Хутор обозначен точкой, и живет в нем, вместе с бабами и детишками, человек десять…
– Одиннадцать, – поправил Дмитрий, – у хозяина две жены, он к себе жену умершего брата взял.
«Не заместитель, а клад! Все разузнать успел! Хотя он же хутор зачищал и все население в одно место сгонял. Все равно молодец».
– Теперь Странь. Она обозначена кружочком…
– В ней девять домов, а народу, вместе с бабами и детишками, около полусотни, – продолжил вместо Мишки Алексей, видимо уже выяснивший подробности у Герасима.
– Что-то мало! – усомнился Роська таким тоном, будто торговался на базаре.
– У них же тоже моровое поветрие было, – пояснил Мишка, – старики, а может, и не только старики, повымерли. Иона говорил, что некоторые селища совсем пустыми остались, видать, у них такой хорошей лекарки, как тетка Настена, не нашлось. Но, если карта начерчена до того, то будем считать, что кружочком обозначены селища, в которых живет не больше сотни народу. Таких селищ здесь еще два – оба на берегу Кипени. Есть еще четыре хутора, наверное, изверги живут. А здесь большое селище, видите – кружочек с точкой посредине. Это, скорее всего, значит, что в нем больше сотни народу живет, а может быть, и несколько сотен. Вернее, жили, а что после морового поветрия стало, мы пока узнать не можем.
Теперь подсчитаем: пять хуторов – полсотни душ, три малых селища – сотни полторы, одно большое селище – тоже, скажем, сотни полторы-две. Всего получается три с половиной или четыре сотни душ, вместе с бабами и детишками.
В Страни стражники не стоят, на хуторах тем более, значит, они могут быть только в большом селище, которое называется Отишие[4]. Наверное, там в старые времена от врагов укрывались.
– Это я знаю! – Алексей начал сворачивать карту. – На правом берегу Кипени только три десятка стражи было, все, кого я допрашивал, одинаково говорили. Значит, остался один десяток, и нам он не страшен, потому что в Отишии сидит и будет сидеть, пока остальные не освободятся, а они уже не освободятся никогда!
– Погоди карту убирать, ты еще не сказал: куда и зачем мы идем? – напомнил Мишка.
– Пойдем мы вот сюда, – Алексей ткнул пальцем в карту, – сначала к броду, посмотрим, что там да как, а потом… – Старший наставник помолчал, а затем коротко и решительно закончил объяснения: – И захватим острог!
– Тремя десятками? – Мишка ожидал чего угодно, но только не этого. – Да нас там перережут, как курей!
– Во-первых, не тремя, а четырьмя. Сейчас пошлем гонца на хутор с приказом, чтобы десяток Демьяна подходил к мосту, но на берегу не показывался. Во-вторых, не перережут. В остроге два десятка ратников живут, но все уже в годах, некоторые совсем старики – на покое доживают.
– Ну и что, что старики? У них сыновья есть! – Мишке казалось, что Алексей не желает понимать элементарных вещей. – Они что, своих сыновей воинскому делу не обучают?
– Не-а! – Алексей хитро улыбнулся. – Не обучают! Я тоже сначала не поверил, но и Герасим подтвердил то, что мне стражники на допросе рассказали. Воинскому делу учат только в боярской дружине, а те, кто в семье жить остался, становятся простыми смердами. На острог все давно уже плюнули – он никакой границы уже много лет не охраняет. Налетим, старики и оружие-то разобрать не успеют, не то что доспех надеть, а больше нам бояться некого!
– Но там еще четыре дома снаружи за тыном стоят, и люди в полях да на огородах работают, – напомнил Мишка. – Сбегут же и боярина Журавля предупредят.
