головой и решила упорно игнорировать потуги сидящего внутри нее проказника. Подхватив вторую кружку, отправилась в оранжерею.
Тем временем танец уносил Аделаиду и ее партнера в крутые виражи. Они двигались в унисон, словно чувствовали друг друга на клеточном уровне. Шаг вперед, шаг вправо, шаг назад. Все движения были изящные и, что немало важно, Михаил умел вести. К сожалению, в нынешнее время, не каждый мужчина мог похвастаться таким навыком.
– Вы волшебно танцуете, – прервал молчание Михаил.
– С таким партнером было бы кощунством сплоховать, – отозвалась она, заливаясь румянцем.
Его взгляд пронизывал до самой глубины души, от чего сердце Аделаиды невольно забилось быстрее. Казалось он совершенно очарован своей спутницей.
– Приятный вечер, не находите? – Михаил предпринял попытку завести светскую беседу.
– Более чем, – улыбнулась Аделаида.
– Я думаю, ты лжешь, – голос Михаила прозвучал иначе. Он стал ниже и более хриплым.
– Что? Я не понимаю о чем Вы, – она попыталась увернуться от этого неудобного разговора.
– Брось, Ада, – беспечно отозвался мужчина. – Со мной ты можешь быть откровенной, – он смотрел ей в глаза без тени улыбки.
Взгляд женщины в ответ стал суровее, в голове крутились сотни предположений и миллионы идей. Все они были лишь иным объяснением того очевидного факта, которого она не хотела признавать.
Она моргнула.
Перед ней предстал мужчина с бледно рыжими, почти русыми волосами и теми же темными миндалевидными глазами. Лицо сузилось, щеки впали. Гусарские усы исчезли, вместо них появилась короткая аккуратно постриженная борода. Его волосы, откинутые назад вились в легкие кудри.
Аделаида беспомощно огляделось одними зрачками, в поисках того, кто тоже увидел перемену в ее партнере. Но никто ничего не заметил.
– Что ты здесь делаешь? – Спросила она ледяным голосом.
– Как это что? – Отозвался тот и ехидно улыбнулся. – Светлость – мой любимый праздник, – в ответ Аделаида молчала. – Кстати, ты знала, что это наш праздник? – Он сделал акцент на слове «наш». – А вы идиоты празднуете, напиваетесь и каждый год какой-то кретин забредает в лес нам на растерзание. Конечно, я не жалуюсь, но меня впечатляет ваша всеобъемлющая тупость.
– Тебя это все не касается, – огрызнулась Аделаида. – Тебя вообще здесь быть не должно, – она попыталась отстраниться, но он усилил хватку, притянув еще ближе к себе, от чего ей стало трудно дышать.
– О, не переживай. Я знаю, что ты не в восторге от этого парада человеческого скудоумия, – он посерьезнел, улыбка сошла с лица. – Знаешь, я сегодня добрый, готов провести краткий экскурс в историю, – он огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышит и наклонился поближе к ее уху, обжигая его своим дыханием. – В тот день, что вы глубоко чтите, я хотел поглумиться над людьми. Я лишил их зрения, а эти придурки решили, что пропало солнце, – он тихо засмеялся, смакуя свои воспоминания.
Ноги Аделаиды начали подкашиваться и путаться, но партнер не позволил ей упасть. Он подхватил ее и продолжил кружить самостоятельно. Выглядело это не так изящно как до этого, но ей было плевать. Как, впрочем, и гостям. Возможно их умы уже были одурманены напитками, а возможно здесь не обошлось без чар ее партнера.
– Но тут неожиданно пришел какой-то монах, – продолжил он свой рассказ. – Он неделю до этого сидел в лесу, пил чай из шишек и медленно сходил с ума, называя это прозрением, – мужчина вновь тихо засмеялся. – В общем, когда мне надоело, я снял чары и по глупейшей случайности ваш Блаженный Николай наступил на змею, – он состроил гримасу отвращения. – А поскольку это стало первым, что люди увидели, они провозгласили его святым, – он снова засмеялся, но уже громче. – Я сотворил вам святого и повод каждый год напиваться вусмерть.
Его смех был похож на шелест листьев. Аделаида могла бы назвать его приятным, если бы не питала к этому человеку сильнейшую ненависть. Весь его рассказ они продолжали двигаться в такт мелодии. И не смотря на обуревающее желание бежать, женщина сохраняла достоинство и старалась не подавать вид, что что-то идет не так. Вернув силу ногам, она сделала пару жестов, которые партнер распознал верно и поставил ее на пол, позволив двигаться самостоятельно.
– Чего ты хочешь сейчас? – Спросила Аделаида, не показывая никаких эмоций в голосе.
Он взглянул на ее глазами полными удивления. Казалось ему было совершенно не ясно откуда возникают такие вопросы, когда ответ лежит на поверхности.
– Танцевать с тобой, – его голос звучал мягко. – Провести прекрасный вечер со столь же прекрасной женщиной.
Неожиданно для себя Аделаида отметила, что глаза его полны боли.
Глава 7
Этой ночью не мог уснуть никто: одних пробирал тихий ужас перед грядущим будущим, другие утопали в сомнениях, третьи болели от мук разбитого сердца. Так или иначе, в доме, что стоял близь замка, хранителю Соннаго ловить было нечего.
Двухэтажное здание, фамильное поместье родственников королей, носило имя их дома – Литругиск. Место где живет Аделаида вместе с ее девочками. Дом полон тайн и секретов, как и семья, которой он принадлежит.
Что отличало род Литругиск от остальных жителей Персти – это иноземное происхождение. Их древнейший предок был выходцем из северного народа. Несколько веков назад в Дивельграде на местном вече люди решили, что их миру не хватает жесткой северной руки, а потому они обратились с прошением к королю Северного народа дать им такого правителя, который бы кнутом и пряником воспитывал подданных и заботился об их благе, словно родной отец.
Их внешность очень примечательна для местного колорита: они – единственные обладатели столь белых волос и бледной кожи. Отличаться от других всегда непросто, даже если ты королевских кровей. От того Анастасии всегда приходилось не сладко. Даже павлин, воспитанный в стае лебедей будет считать себя лебедем до тех пор, пока не взглянет в зеркало. Видеть отличия, чувствовать себя другим неминуемо приводит к одиночеству. Тут очень сложно не впасть в отчаяние и не посчитать себя юродивым.
История этого древнего рода является одной из темных и загадочных. На протяжении всего правления Литругисков королям приписывали не самые благочестивые связи со своими кровными родственниками. От того их северная кровь не смешивалась с срединной, а внешность каждого ребенка соответствовала стандартам примерного северянина. Прибывший с женой и двумя дочерями первый король династии Литругиск – Наттсол был зациклен на чистоте крови. По слухам первый мальчик в этой семье родился от соития Наттсола с одной из своих дочерей.
Помимо примечательной внешности, с кровью каждому члену рода передались и стойкость, твердость, решимость. Суровые нравы северян всегда оказывали отличную услугу, помогая легче принимать тяжелые решения. А любовь к свободе
