оружейников и т. д.
Не было традиции знакомить, даже ближних священников, со всем двором, ибо среди норвежских королей той поры бытовало такое мнение: «верующим и страждущим — храм церковный, слугам и ближним — всегда быть при правителе». Мановением руки епископ Никомонт отогнал от себя нахлынувшие греховные мысли и, перекрестившись, сосредоточился на входе в зал.
И вот в дальнем конце королевского покоя появились две тёмные фигуры, поклонились королю и бесшумно скользнули к ближнему краю стола. А затем, повинуясь повелительному жесту короля, расположились для беседы. В окружающем сумеречном свете они выглядели поразительно одинаково: темные, почти чёрные, силуэты высокого роста; приглушённый блеск металла на мощных шеях; мерцающий отсвет настороженных глаз. А если приглядеться, то один был выше ростом и отличался склонностью к худобе, а второй казался шире в плечах и отличался обильной сединой, поселившейса в смоляно-чёрной шевелюре Но запахи, которые они принесли с сбой… Они были разными. И чуткий нос слепца, Альбана Ирландца уловил это различие: с одной стороны волною пронёсся запах смазки для боевого железа, кожаного подкольчужника, конского пота, нагретых солнцем луговых трав вперемешку с полынью, с другой — лёгкие запахи церковных свечей и прелой кладбищенской земли, перебиваемые ароматом молока, сена и дыма очага. Только вот чуткий нос святого отца Альбана, не мог донести до хозяина ещё одну, но важную в представлении о гостях, деталь — лицо одного из королевских помощников уродовал безобразный шрам.
— Начальник хускарлов-телохранителей королевы Тиры — Квиг Чернобородый, — представил Олав Трюггвасон своего первого помощника и указал направо. — И мой советник по воинским вопросам. Он отвечает за охрану дворца и нашу с королевой безопасность, а так же имеет доступ во все дома и помещения Нидароса. В ответ безгласная тень подняла правую руку, на которой узким лучиком сверкнул золотой перстень.
— Ярл Гамли Лейвссон, — и король указала на второго гостя. — Мой градоправитель. Он начальствует над городской стражей, поддерживая порядок на торговой площади, городских стенах, а так же за их пределами — в крестьянских поселениях и рыбацких деревнях, что находятся у самой воды. Вы все знаете, что несчастье не так давно посетило и его дом: пропала молодая жена и чуть не умер годовалый ребёнок, который, слава Господу, выжил и теперь здравствует. Сегодня весь день мои помощники занимались поиском убийцы несчастной язычницы, не жалея ни себя, ни людей своих… И, как видно, никого пока не нашли.
— Но, государь, ведь виновники уже были найдены и казнены согласно решению королевского суда. Ими оказались два крестьянина и рыбак, ревновавшие своих жён к другим мужчинам и потворствовавшие языческим верованиям, оттого бешено противившиеся крещению своих детей. Под пыткой они сознались, что убивали своих неверных жён в отместку за крещение внезапно заболевших детей-малюток, — спокойно и размеренно прозвучал голос Ирландца.
— Всё верно, святой отец. Но… Я ещё никогда не видел крестьян и рыбаков, так ловко владеющих мечом. А расследованием причин их деяний занимался сам градоправитель, которому все доверяют безоговорочно… Вот и сегодня мы вместе объехали все поселения и деревни в поисках истины. Схвачен рыбак, бывший воин народного ополчения, но он всё отрицает, хотя в ночь убийства его не было дома. Теперь и меня начинают терзать сомнения в правильности выбранного пути поиска виновника последнего убийства… — это на слова Альбана ответил Квиг Чернобородый, его глухой басовитый голос раскатом разнёсся по пустому помещению основного королевского покоя и замер под стропилами.
— Мой король, бог мне свидетель, ведь убийцы признали свою вину. И они получили по заслугам — королевский суд не бывает неправым, ибо он освящён Господом нашим, Иисусом Христом, как суд божественной власти над мерзкими язычниками, чьё дыхание поганит воздух первого христианского города Норвегии. Уварен, что и жена моя, Кара, нашла смерть от рук богопротивных еретиков… Где теперь покоится её тело? Где теперь обитает её душа? — произнесла хриплым простуженным голосом вторая тень, очевидно принадлежащая ярлу Гамли Лейвссону, в приподнятой руке которого блеснул крест, свисающий с чёток.
— Крест, как символ веры христианской, призван очищать и просвещать души язычников, наставлять их на путь истинный, а не уничтожать их тела… Много ещё еретиков в этой стране. Но если убить всех, то через короткое время никто не сможет назваться норвежцем, а Норвегия вымрет, как любой народ, на который ранее обрушивался мор — коса безжалостной смерти…. - возразил Ирландец. — Стоит понять и воспринять всю сложность ситуации, в которой теперь оказались не только мы, служитель церкви, но и сама власть, весь Нидарос, весь народ норвежский…
— Ты прав, как всегда, святой отец Альбан, духовник мой… И своим внутренними очами видишь будущее чётче, а понимаешь настоящее шире и глубже других… Эти преступления совершены не только против христианской веры, но и против моей власти: они раскалывают страну мою надвое, баламутят народ мой, толкая на путь восстания и крови, в которой захлебнётся вся Норвегия. А ведь датчане только этого и ждут… Им ведь, всё равно где и на чём властвовать, они и на руинах страны моей закатят победный пир. И поэтому, зверя кровавого нужно изловить раньше, чем мы потеряем всё…
— Мы готовы государь. Укажи нам путь, направь к истине словом своим! — впервые за всё время совета просительно произнёс епископ Нидаросский Николас. Он пребывал в крайней задумчивости, а погружаясь в понимание сути происходящего и грядущего, наполнялся тревогой и недобрыми предчувствиями.
Король Олав наказал Альбану Ирландцу, в сопровождении послушника Огге Сванссона, обойти все пять семей, пострадавших от убийств молодых женщин: расспросить родственников, поговорить с соседями, посмотреть на сирот-малюток и узнать об их состоянии и содержании, побеседовать с простыми людьми и определить их настрой, отношение к христианской вере и самому королю Олаву — не только продвинуться в поисках убийцы, но и успокоить простолюдинов. Ярл Квиг Чернобородый получил наказ охранять церковь, организовать поиск датских послухов по всему городу, используя своих людей, сведущих в сыске, наладить более тесные отношения со знатью — выведать возможных союзников Дании и ярых язычников, стремящихся к поруганию веры Христовой. Ярл же Гамли Лейвссон был обязан следить за порядком в городе и на его стенах, продолжать поиск кровавого убийцы вне города, а так же в обществе королевских приближённых. Сам же король Олав решил обратиться к горожанам и приезжим на нидаросский торг с речью, призвать к спокойствию в городе и окрестностях, прилюдно обещать положить конец преступлениям,
