Оба мужчины поднялись, поклонились императору и сели на место.
— Это означает, — продолжил Тадеуш, — что мои слова могут расцениваться как предварительное согласие. Частности и детали Соглашения обсудим перед его подписанием. Итак, вас устраивает данное предложение, господа? — Он обратился напрямую к Орривану, как к главе делегации. — Патриций Орриван, вас устраивает наша договорённость?
Орриван нахмурился.
Он был явно недоволен. В то же время патриций отлично понимал, что это лучше, чем ничего, потому что без Печатей император бы ни за что не пошёл навстречу, а сейчас появился шанс обрести независимость и возродить новую эпоху. Пусть не пяти Печатей, но хотя бы трёх.
— Да, Ваше Величество, — согласился Орриван.
Тадеуш кивнул.
Его лицо казалось спокойным, даже излишне спокойным, но вот пальцы императора то и дело сжимались и разжимались на бархатных подлокотниках кресла.
Он опять посмотрел на меня, прямо в глаза, и произнёс с напряжением:
— Теперь ты, Теодор. Как я понимаю, ты заявляешь свои права на престол, а значит, и на статус патриция рода Рингов. Всё верно? Печать на твоей руке даёт однозначно это понять. — Тадеуш оглядел всех. — Господа, хоть Печать Рингов и была отнята у Фердинанда в бою, но сама реликвия не покинула род, не была утеряна или уничтожена. И это главное. Мы принимаем Теодора обратно в семью, раз он этого хочет. Мы сами этого хотим и даже объявляли об этом на всю страну. Но есть два условия, господа. Два очень важных условия для Теодора Ринга, моего дражайшего внука.
Император сделал паузу.
Столь долгую, что все снова успели занервничать.
Орриван сжал кулаки так сильно, что хрустнули костяшки, Скорпиус помрачнел, Сильвер прикусила губу. Лишь Софи была спокойна и не проявляла эмоций. Хотя, один чёрт знает, что происходило сейчас за её вуалью.
Я тоже не сводил глаз с императора и ждал, что тот скажет.
Моя правая рука совсем онемела, пальцы пекло всё сильнее, но самое паршивое, что из-под перстня засочилась кровь.
Я медленно убрал руку под стол, одновременно стирая ладонью алые капли с мрамора. Постарался расслабить пальцы на колене, надеялся, что боль хоть немного отпустит.
Бесполезно.
Жжение добралось до запястья и продвигалось к локтю. Перед глазами снова поплыло, во рту собралась слюна, из желудка поднялась палящая волна тошноты.
Оставалось минуты две-три до того, как меня вывернет прямо на этот прекрасный мраморный стол, но я всё равно смотрел на Тадеуша в упор, почти не моргая, хоть и держался из последних сил.
Император наслаждался всеобщим волнением и звенящей тишиной.
— Итак, условие первое. — После затяжной паузы его голос прозвучал так веско, что все наклонились вперёд. — Если Теодор будет принят в семью, то обязуется беспрекословно подчиняться патрицию рода. Он должен снять Печать немедленно и отдать на хранение в городской Музей Искусств. Мы поместим Печать под охрану из представителей трёх родов и выставим для общественности на специальном постаменте под стеклом. Любой желающий сможет видеть реликвию Рингов, пока она не перейдёт в руки нового патриция. Так будет справедливо и безопасно для всех нас. Кто не согласен?
В зале повисла тишина.
Никто не возразил.
— Хорошо, — кивнул Тадеуш. — Условие второе. У рода Рингов есть особые ритуалы, и их нужно будет пройти всем совершеннолетним наследникам, прежде чем иметь право на статус патриция. Теодор должен поклясться перед уважаемыми людьми, собравшимися здесь, что пройдёт эти ритуалы.
— Какие ритуалы? — выдавил я.
Голос у меня был жутким: хриплым и неестественным. А ещё тошнота… паршивая тошнота всё сильнее давила на глотку. Меня бросило в холод, губы пересохли, лоб стал влажным.
Чёрт. Ну как всегда, не вовремя, а Тадуеш мне тут про ритуалы какие-то твердит. Какие, нахрен, ещё ритуалы?..
— Разве ты не знаешь о ритуалах Рингов, Теодор? — вскинул брови император. Затем повернулся к молчаливому Горацию. — Ты дурно воспитал своего сына, Гораций. Возможно, в будущем это сыграет с ним злую шутку. Если Теодор — из Рингов, то он должен знать о ритуалах своего рода.
Император опять посмотрел на меня и улыбнулся (хищно так улыбнулся, намекая, что я ещё пожалею, что вообще посмел сюда сунуться).
И тут голос подала Софи:
— Вы говорите о Четырёх Искушениях, император? Не так ли? Но ведь это древние ритуалы, они давно устарели и считаются слишком жестокими. Им больше не следуют ни в одном знатном роде.
Тадеуш улыбнулся ещё шире.
— Вы отлично осведомлены, Софи. Да, я говорю о Четырёх Искушениях. В своё время им подвергались все наследники рода Рингов, с давних времён. И я, как ещё действующий патриций рода, имею право возрождать эти ритуалы… Имею право, мистер Такаси? — обратился он к одному из международных представителей.
Тот согласно кивнул.
— Имеете полное право, господин Ринг.
— Так имею ли я право возрождать давние традиции своего рода, мистер Диппо? — спросил Тадеуш у второго мужчины.
— Бесспорно, господин Ринг, — ответил Диппо. — У вас есть на это право.
Тадеуш поднялся с кресла. Драгоценные камни блеснули на его венце.
— Итак. Своим словом я возрождаю древнюю традицию рода Рингов. Теперь ритуалам Четырёх Искушений подвергнутся все совершеннолетние наследники в течение ближайших трёх недель. И только по итогам ритуалов я объявлю о новом патриции рода Рингов.
«Если доживёшь, хитрый говнюк», — мысленно добавил я.
Даже прижатый к стенке, император всё же смог выкрутиться и оттянуть время перед подписанием Соглашения.
Софи повернула голову в мою сторону.
Возможно, она услышала, что именно я подумал, хотя меня это не особо заботило. По пути сюда я уже понимал, что с Рингами не будет просто. Но сейчас всё больше проблем доставлял приступ тошноты. В горле нарастал ком, а слюна была готова ручьём потечь наружу.
Я заставил себя сглотнуть вязкую субстанцию и плотно прижал кулак к губам.
— Опасно, — шепнула Софи, чуть наклонившись ко мне. — Есть риск, что ты не выдержишь ритуалы Рингов. Тадеуш знает это.
Император внимательно за мной наблюдал.
— Ну так что, Теодор? Ты снимешь Печать прямо сейчас и поклянёшься, что пройдёшь ритуалы наравне со всеми остальными наследниками? Иначе уезжай восвояси. Туда, откуда ты приехал, беглый принц. Ринги откажут тебе в своём покровительстве, ты будешь изгнан из рода навсегда и уже не приблизишься к этому дворцу.
Софи передёрнула плечами и отвернулась.
Я глянул на Тадеуша (а тот уже порядком расплывался в моих глазах, превращаясь в красно-золотистое пятно).
