ты можешь быть такой. Не властной, борзой стервой, а игривой, отзывчивой куколкой. К тому же ты, кажется, забыла — одними лишь публичными выступлениями не обойдется. Нам придется спать вместе. Так почему бы не начать все сначала, с малого?
Я помотала отрицательно головой и глаза зажмурила на миг. Сашка этого, разумеется, не видел, но это не важно. Понимала, что он прав. Именно таков был план. Ребенка им родить, женой быть не понарошку, смириться с таким не могла. Все нутро протестовало! Это же настоящее издевательство и насилие надо мной.
Хотя… У меня и так уже есть от него ребенок. Он об этом, к счастью, не знает и знать не должен! Даже права на него получить не позволю. Какой уж там еще один?! Ни за что!
— Нет, — повторила я, понимая, что бессмысленно. Попала в ловушку и отвертеться легко не получится. Бумаги-то подписала сама. Бизнес решила спасти, отца от шантажа… Много причин.
— Ну как же, — хмыкнул Сашка. Его красивые глаза оказались напротив моих. — Да, Вероника. Тебе пора быть честной с собой и смириться. Я никуда не исчезну из твоей жизни и даже больше — вновь займу в ней ведущую роль.
В глубине шоколадных глаз вспыхнула знакомая искорка. Такая знакомая, что я дышать перестала и колени задрожали. Губы приблизились к моим, едва не касаясь. Всего в паре миллиметров от моих остановились.
— Признайся… ты скучала по мне все эти годы. Чувствую же, что ты тосковала и прекрасно ощутила вчера, как скучал по тебе я.
Слова прозвучали вполне искренне, на первый взгляд. Было лишь одно «но»… Мы совсем недавно ссорились, и Устинов угрожал, что сделает мою жизнь невыносимой. Это поцелуи на него так подействовали? Не верю!
Только рот открыла, чтобы съязвить на этот счет, как тут же мне добавка прилетела.
— Не смотря на наши разногласия, Ника… я очень хочу тебя вновь. Жду не дождусь свадьбы и нового витка наших отношений. Поверь, тебе понравится не меньше, чем раньше. И стонать будешь подо мной громче. Обещаю.
Вот падла! Точно издевался! Теперь я это отчетливо поняла.
Глотнула возмущенно воздуха, выпуталась из его рук, размахнулась и как следует влепила ему пощечину.
Так разозлилась и оскорбилась. Порвать его была готова, но плану моему свершиться оказалось не суждено. Меня скрутили, настойчиво толкнули назад, и я, не удержав равновесия, упала на стоящую позади кровать.
Сам Сашка повалился на меня сверху, прижимая всем весом. Руки поймал, зафиксировал их своими. Обезвредил. В его глазах вновь вспыхнул какой-то лихорадочный огонек, от которого в животе все сжалось: безысходно и очень щекотно. Совершенно неуместно!
А почти сразу, вслед за этим, мягкие, горячие губы Устинова жадно накрыли мои. Я даже воздуха набрать в грудь не успела.
Жалобно застонала, трепыхнулась в знак протеста, губы сами собой раскрылись, впуская его. Только я-то вдох хотела сделать, а не поддаться, подставиться под поцелуй! Но Сашка понял иначе…
Глава 6
Алекс
Не знаю, что на меня нашло, но протест и сопротивление Вероники напрочь сорвали тормоза. Навалившись на нее всем телом, я жадно и грубо поцеловал девчонку.
Глухой и жалобный стон, что она издала, окончательно затуманил рассудок. Стройное, почти обнаженное тело, ее слабые тычки возбуждали неимоверно. Ненависть и желание смешались внутри в горючий коктейль.
— Хочу тебя, — с трудом оторвавшись от Ники, прохрипел я.
— Нет… прекрати! — стало мне ответом. Даже ударить меня коленкой попыталась. Но я не позволил, извернулся и лишь удобней расположился между ее ног.
Усмехнулся, окидывая ее, распластавшуюся подо мной, жадным взглядом. Зрелище мне понравилось. Ника тяжело дышала, от чего ее грудь высоко вздымалась. Едва просвечивающиеся сквозь плотное кружево соски так и манили к себе. Хотелось прикусить их, заставляя хозяйку одновременно испытать и боль, и удовольствие. Прежде Громовой нравилось, когда я так делал. Распухшие от поцелуев губы, влажные и приоткрытые, так и тянули. Она еще и облизнула их мимоходом. Не знаю, само собой получилось или чтобы подразнить меня, но я наклонился и с силой прикусил нижнюю губу.
— М-м-м… — вновь протянула она. В этот раз протеста было меньше, и я пошел дальше. Выпустил ее руки из захвата, заскользил пальцами по телу девчонки. Не отказал себе в удовольствии и сжал ладонью грудь, а второй рукой потянулся к промежности.
— Не надо, пусти! — едва моя рука скользнула в трусики, Ника вновь запротестовала и забрыкалась. На ее лице отразился испуг.
Мокрая… Это я понял сразу. Признаваться не желала, не хотела, чтобы я узнал, что ее заводит то, что с ней делаю.
Сдвинул кружево белья, скользнул в нее пальцем и вновь поцеловал, предварительно облизав покусанные губы.
Раздался не то вздох, ни то стон, и Вероника выгнулась в моих руках. Ее реакции кружили голову. Воспоминания, картинки из прошлого вновь всплывали на поверхность только раззадоривая, понукая продолжать, чтобы повторить былое и даже сделать нечто такое в настоящем, которое затмит все, что было раньше.
Я помнил все: как нам было хорошо вдвоем, как она извивалась подо мной, как стонала и кричала, как была моей, как мы достигали пика вместе, а после не могли расстаться, разорвать объятия. Будто бы врастали друг в друга, сплетаясь не только телами… Тогда казалось, что между нами нечто большее, чем просто интерес, секс и чувство замешанное лишь на выгоде. Сейчас я хотел ощутить хоть намек на ту близость, что была раньше.
Скользнул глубже в нее пальцем. Ширинка неприятно врезалась в плоть. Нужно было расстегнуть брюки, но вместо этого я потянулся к груди и отогнул ткань, оголяя соски.
Новый протяжный стон Вероники подсказал, что все делаю правильно. Она сдалась.
Я отстранился, приподнялся на локте, заглядывая в затянутые поволокой глаза. Ника тяжело дышала. Потянулась ко мне, положила руки на грудь, скользнула к плечам. На миг замерла, видимо не зная, что делать: оттолкнуть или притянуть к себе. Ногти больно впились в плечи.
Да, мы оба не понимали, что творим. Это было безумием! Но и прекращать начатое казалось немыслимым.
Быстро выскользнул из нее, приподнялся, чтобы снять с себя одежду, чтобы освободить ее от кружева. Новая череда жадных, болезненных поцелуев, облако разметавшихся по подушке волосы, ее вздохи.
Мягкая горячая кожа, на которой еще ощущался легкий оттенок сладких духов. Ее нежные касания, сменяющиеся на требовательные царапины ногтей.
Я не лгал, когда говорил, что скучал. С тех пор как мы расстались, было хреново. Череда мимолетных связей, быстрых перепихов и вереницы девок
