class="p">О чем вы говорите, пани?
Я ваших странных слов игру
Клянусь – совсем не понимаю.
Агнесса
А я не с вами говорю.
Патриарх Игнатий
Но с кем тогда? Готов поклясться…
Агнесса
Не стоит ложных клятв давать.
(поворачиваясь к двери)
Входите, пан великий канцлер –
Слух зря не стоит напрягать.
Входят Лев Сапега, за ним следуют Альбрехт Станислав Радзивилл и Павел Стефан Сапега.
Лев Сапега
Княжна…
Агнесса
Ни слова! Не пытайтесь
Елеем горечь подсластить.
В тюрьме не место реверансам.
Ржа позолотой не покрыть.
Вам что-то нужно. Что – не знаю,
Но попытаюсь угадать:
Вы, верно, будущего тайну
Хотите от меня узнать?
Я угадала? Не молчите!
И глаз не надо отводить!
Раз совесть больше не учитель,
И не умеет говорить,
То я скажу вам всё, что знаю,
И ничего не утаю –
Я слову Господа внимаю
И с Ангелами говорю.
Так слушайте! Когда знаменье
Стрелою огненной сверкнёт:
На запад ляжет оперенье,
А наконечник – на восток,
В седое облако вонзится,
Произойдёт переворот,
И ось истории сместится,
А жернова замедлят ход,
Стирая судьбы миллионов
В кровавый костный порошок,
И мир на два индиктиона
Войны бушующий поток
Волной бурлящею накроет.
Познает Польша свой закат!
Прольётся много слёз и крови
За долгих тридцать лет подряд!
Альбрехт Станислав Радзивилл
В потоке слов полубессвязных
Что проку тайный смысл искать?
Патриарх Игнатий, Павел Стефан Сапега и Альбрехт Станислав Радзивилл выходят из темницы. Последним идёт Лев Сапега.
Агнесса
(вслед уходящим)
Вы мне не верите? Напрасно!
Я не успела вам сказать…
Лев Сапега у выхода останавливается, после чего поворачивается к Агнессе.
Лев Сапега
(вполголоса)
У вас, быть может, есть желанья?
Я их исполнить буду рад.
Агнесса после небольшого размышнелия вынимает из рукава письмо и передаёт Льву Сапеге.
Агнесса
Прошу вас передать посланье,
Вы знаете, кто адресат.
Лев Сапега прячет бумагу и покидает темницу. За ним выходит отец Иоаким.
Отец Иоаким
(за дверью, задвигая засов и запирая замок)
Острожский дом почти что вымер –
Как будто рок завис над ним:
Вчера скончался Ян Владимир,
Сегодня – Адам Константин…
Кто завтра? Урожай богатый
Смерть собрала – и род угас –
Совсем, навеки, безвозвратно…
И недалек тот скорбный час,
Когда беспамятный потомок
С бельмом забвенья на глазах,
Как мусор, как ненужный прах,
На свалку выбросив обломки
Гранитных погребальных плит
И изваяний намогильных,
Ушедших память оскорбит
Высокомерным словом: «Были!».
Слышны удаляющиеся шаги.
Агнесса подходит к стене с граффити, касается её рукой, затем встаёт на колени перед крестом.
Агнесса
Всяк человек свой крест несёт –
Из золота, железа, меди –
Сквозь вёрсты и тысячелетья –
Туда, во тьму, за горизонт.
Мне лёг на плечи крест из камня –
Огромной глыбой ледяной,
Могильной мраморной плитой,
Печатью боли и страданья.
Моя судьба, мой рок, мой крест!
Ты для меня на этом свете
Мой подвиг и мой тяжкий грех,
Моё надгробье и бессмертье!
СЦЕНА XVIII.
ЛИТОВСКИЙ ЛАГЕРЬ В ТУШИНО. ПАЛАТКА ГЕТМАНА ХОДКЕВИЧА.
30 сентября 1618 года.
На столе лежит карта Москвы. Вокруг стола стоят королевич Владислав, Ян Кароль Ходкевич, Лев Сапега, Александр Гонсевский, Бартоломей Новодворский. Томаш Сапега.
Владислав
От неприступных стен Смоленска
До стен Московского кремля
Лежит дорога в неизвестность.
Леса, болота и поля –
Всё вызывает опасенье.
И я решил совет созвать.
Какое нам принять решенье:
Сидеть в осаде? Наступать?
Томаш Сапега
Бездумный штурм без подготовки
Нам принесёт разгром и смерть.
Бартоломей Новодворский
Мы оказались в мышеловке.
А ты советуешь сидеть
В осаде до морозов зимних,
И как в двенадцатом году,
Подставив спины московитам,
Бежать без памяти в Литву?
Королевич Владислав
Прошу внимания, панове!
Здесь штаб военный, а не сейм.
Великий гетман, ваше слово!
Ян Кароль Ходкевич
По диспозиции моей
Чтоб без потерь и промедленья
Могли мы овладеть Москвой,
По белгородским укрепленьям
Мы нанесем удар двойной:
Лисовчаки и Новодворский
Пойдут к Арбатским воротам,
Розен, Адеркас, Соколовский,
Клебек, Петёмкин, Апельман
Ворвутся в ворота Тверские.
Затем в бой вступят казаки,
Ударив в спину московитам.
Взяв неприятеля в тиски,
Мы не дадим на размышленья,
Ему и мига, ввергнем в страх,
И вступим в неприступный Кремль
На неприятельских плечах!
Александр Гонсевский
Тот побеждает, кто рискует!
И к середине октября
Венцом московским коронуем
Законного государя!
Бартоломей Новодворский
Пусть вечный спор Москвы и Польши
Решит отточенный булат!
Андрей Липский
Вперёд, на бой! Во имя Божье!
Присутствующие
Виват! Виват! Виват! Виват!
Все выходят. Гетман Ходкевич поднимается на холм, откуда открывается панорама Москвы.
Ян Кароль Ходкевич
Закат уже кровавит запад,
Клубится грязный чёрный дым,
Тумана погребальный саван
Встает над полем роковым.
Поросшее бурьяном поле!
Что поутру увидишь ты?
Триумф Гузова и Кирхгольма?
Позор оставленной Москвы?
Что ты услышишь на рассвете:
Крик торжества иль скорбный плач?
Увы, непредсказуем ветер
Побед и горьких неудач!
СЦЕНА XIX.
МОСКВА, БЕЛЫЙ ГОРОД.
1 октября 1618 года.
Белый город в огне. Над стенами и башнями поднимаются серые облачка от пушечных выстрелов. Тверские ворота наполовину разрушены. Арбатские ворота объяты пламенем. Литовские хоругви через проломы в воротах пытаются прорваться в Москву.
Ян Кароль Ходкевич и Лев Сапега с холма наблюдают за ходом штурма. Рядом с московскими комиссарами стоят полковники.
К московским комиссарам подъезжают Томаш Сапега и Бартоломей Новодворский.
Гетман Ходкевич
Ну что там? Взяли Белый город?
Когда начнется штурм Кремля?
Бартоломей Новодворский
Боюсь, пан гетман, что нескоро –
Атаку продолжать нельзя.
Гетман Ходкевич
Что вы сказали, Новодворский?
Бартоломей Новодворский
Наш приступ полностью отбит.
Я слышал, ранен Соколовский,
Гонсевский, кажется, погиб.
К финалу близится сраженье,
Попытка штурма сорвалась,
И завтра наше пораженье
Отпразднует московский князь.
Лев Сапега
Московский князь? Нет, Новодворский!
С благословенья высших сил
Он более не князь Московский,
А государь Всея Руси!
Дым над Москвой постепенно рассеивается. Литовские войска отступают от стен Белого города – на небе становится видна комета.
Лев Сапега
Стрела! Агнессы предсказанье,
Надеждам вопреки, сбылось,
И вновь грядущее в тумане.
Но кто ответит на вопрос:
Что нам до бурь московской смуты,
До чуждых бедствий и невзгод,
До гордых планов Сигизмунда?
Ужель ему недостает
Корон литовской, шведской, польской?
Какие у него права
На трон и на венец московский?
Моя
