Но, в конце концов – это одна из глав моей жизни.
Придя на похороны, я, фактически, пришла помянуть навсегда ушедшие пять лет жизни. Всего пять лет моей жизни.
Сегодня у меня выходной: дел много, но руки ни к чему “не тянутся”. Душа зовет на кладбище. Сама не знаю, зачем. Но знаю другое, если душа подсказывает, нужно идти.
Уже в автобусе стала суетливо вспоминать расположение аллей и участков на кладбище, и с ужасом поняла, что совершенно ничего не запомнила. Неудивительно. Ведь автобус и машины въехали прямо на главную аллею. Интересно, сколько Вадим заплатил за это директору кладбища? Ведь транспорту за ворота въезд запрещен. Людей было много, и я совершенно не запомнила никаких отдельных признаков, чтобы потом найти могилу. Да не собиралась, в общем-то, и не думала ничего запоминать. Не ожидала от себя такого сердечного порыва. А в мозгу стучало: как же теперь быть? Первый выход – подойти в управление кладбищем и там укажут номер могилы, квартал и аллею: прямо на карте кладбища. Второй – я пыталась вспомнить: куда и как мы шли с Тасиком к захоронениям его родителей. Не бывает безвыходных ситуаций. Все равно найду.
Подойдя к воротам, увидела женщин, продающих живые и искусственные цветы.
– Скажите, на девять дней несут цветы на могилу?
Мой вопрос застал продавщиц врасплох. Но по тому, как затянулось молчание, и по удивленным взглядам поняла: не нужно. Решила, что буду идти по главной аллее и постараюсь вспомнить.
Метров через сто увидела молодого человека, идущего навстречу. Вижу – ко мне. С моей близорукостью понимаю, чувствую, что ко мне, но лица не вижу.
– Елизавета Михайловна, здравствуйте.
Это племянник Тасика: сын его младшего брата. В общем-то, он взрослый: где-то под тридцать. Хороший Толик парень. Правда, мое первое знакомство с ним произошло при неприятнейших обстоятельствах. Анастас попросил зайти в дом к его маме: то ли что-то помочь, то ли подождать. Не помню. Но там я застала уже не единожды знакомую картину. В дальней комнате лежала мама: правда, вся ухоженная, чистенькая. Но худенькая. Такое впечатление, что жизнь, еще чуть-чуть, и покинет ее. А в кухне мой милый с младшим братом и водкой за соответствующей беседой. Дверь открыл Толик. Ему было стыдно за папу и за дядю. Я – оскорблена. Зачем, зачем позвал? Чтобы опять увидеть эти заплывшие глаза, услышать невнятные разговоры? Нет, думаю, все было иначе. Анастас пришел к маме, как всегда принес покушать, нужно убрать, постирать покормить. А тут – брат. Какая встреча! Нужно отметить. И опять водка, и опять ни о ком и ни о чем не думается и не вспоминается. Мы с племянником стояли в крошечном коридоре, напротив друг друга, каждый сгорал от стыда. Он – за папу, я – за любимого. Как Толя тогда извинялся. А, в общем-то, за что?
Хороший парень. Папа – высококвалифицированный рабочий, мама – продавщица в магазине. Правда, дядя-летчик с университетским образованием, тетя с высшим образованием, двоюродные брат и сестра – тоже. Когда пришел из армии, устроился (а может, помогли) работать в политехнический институт, поступил на вечерний, окончил, и сразу в аспирантуру. Я думаю, что диссертация у него уже должна быть на “подходе”.
– Здравствуйте, Толя, вы уже возвращаетесь?
– Да.
– Подскажите, как мне идти дальше.
– Дойдете до квартала № 14, а у могилы Асс Николая Петровича завернете на тропинку.
– Только по этой тропинке?
– Да.
– Там кто-нибудь есть?
– Да. Мама, тетя Клава, дядя Вадим и еще кто-то.
– Много?
– Нет. А вы там долго будете?
– Нет.
– Можно, вас подождать?
– С удовольствием.
– Я через полчаса буду вас ждать у ворот.
– Мне неудобно, что вы так долго будете ждать.
– Ничего страшного: я пойду в магазин, куплю сигарет. Вам ведь все равно нужно будет переброситься хоть парой слов.
– Договорились.
Я быстро все нашла. Тем более, увидела знакомые лица. Кроме приветствий и обычных в таких случаях фраз говорить было не о чем. Мне предложили помянуть. В такой ситуации не отказываются.
И вдруг среди прочих разговоров “ни о чем” я услышала: вы не знаете, кто-нибудь все-таки опознал этого мужчину? Я сделала вид, что не услышала. Любопытство явно было ни к чему. Клава наблюдала за моей реакцией. Лучше в такой ситуации быстрее уйти. Я постояла пару минут у могилы, раскланялась и медленно пошла назад. Времени – предостаточно. В душе одно – зачем пошла? Не нужно было. Там своя семья, свои отношения. А кто я ему? Женщина, которая много лет тому назад была его “дамой сердца”? Вот вечно иду на поводу своих эмоций. Нет бы, сесть дома, отдохнуть в выходной и вечерком помянуть Анастаса Пантелеевича. Что ж теперь: что сделано, то сделано.
Мне показалось, что меня догоняют. Обернулась: быстрыми шагами ко мне направлялась Клава.
– Елизавета Михайловна, обождите.
– Что-то случилось?
– Я хочу вам задать только один вопрос.
– Какой?
– Вы знаете этого мужчину?
– Какого? – спросила я с удивленным выражением лица.
– Того, который сидел?
– Кто, где сидел, когда сидел? – спросила я опять удивленно.
– Разве вы не знаете? О мужчине?
– О каком?
– Которого нашли.
– Где?
– У дверей Тасика.
– А что он там делал? Что значит нашли?
– Он умер.
– Я знаю.
– Откуда?
– Как откуда? Клавдия Пантелеевна, у нас с вами какой-то странный разговор. Почему вы у меня спрашиваете, откуда я знаю, что Тасик умер. Мы, вроде, все вместе его хоронили.
– Да, я не о нем.
– А о ком?
– О том мужчине, которого нашли мертвым возле квартиры Анастаса.
– Впервые об этом слышу, – интересно, Клава поверила мне?
Глаза ее потухли.
– Так что, вам ничего не известно?
– Простите, а что бы вы хотели от меня узнать?
– Я думала, что вы знаете, кто он.
– Что я могу знать о том, кого никогда не видела.
– Вы уверены, что никогда его не видели?
Я задумалась.
– Но если мне не показывали фотографию этого мужчины, как я могу ответить на ваш вопрос?
В эту же секунду Клава вытащила из кармана фотографию мертвого мужчины. Пожилой человек, уставшее, уснувшее лицо, очень обыкновенное. Мне показалось, что я его видела. Но, во-первых, где и когда, и действительно ли видела? А во-вторых, если только на минуту засомневаться, потом замучают. Я смотрела довольно долго и внимательно, для убедительности.
– Нет, никогда не видела.
– Извините.
– Ничего. Всего доброго.
– Всего.
Клава мне не поверила.
17
Толик ждал меня.
– Я провожу вас?
– Куда?
– Куда вам угодно.
– Вы хотите со мной о чем-то поговорить?
– Да, Елизавета Михайловна.
