Ур поставлял на Дильмун зерно и кунжутное масло, шерстяные и керамические изделия, серебро и мыльный камень (его использовали для сооружения гончарных печей и изготовления сосудов и статуэток).
Саргон Древний, легендарный царь-воитель Аккад, покоривший Ур в 2310 г. до н. э., поставил там жрицей-энтум, верховной служительницей бога луны Нанна, свою дочь Энхедуанну, известную поэтессу.
Плоты и суда шумеров, сплетенные из камыша, подходили с приливом прямо к городским воротам Старого города (Биляд-эль-Кадим), столицы Древнего Дильмуна, и ложились на песок во время отлива. Это позволяло торговцам и мореходам быстро производить разгрузку и погрузку товаров, используя рабов-носильщиков и ослов.
Оставили свой след на Дильмуне и финикийцы, «смотрители финиковых рощ земного Эдема», как о них говорится в сказаниях и преданиях арабов Аравии. Покинув в первой половине III тысячелетия до н. э Дильмун, они обогнули Аравийский полуостров, пересекли море, известное сегодня как Красное, назвав его Эритрейским, в честь своего вождя, легендарного Эритра, и ушли морем в земли современного Ливана. Осев там, отстроили города и создали великую морскую империю Древнего мира, царство выдающихся мореплавателей и коммерсантов, павшее под натиском Рима. По пути следования заложили несколько сохранившихся до наших дней поселений на побережье Нижней Аравии, в том числе в районе нынешнего Сура (Оман) и эмиратов Ра’с-эль-Хайма и Фуджайра (ОАЭ).
Повествуя об этой удивительной «нации негоциантов», Плиний Старший (23–79), древнеримский писатель-эрудит, автор «Естественной истории», крупнейшего энциклопедического издания античности, отмечал, что в водах нынешнего Персидского залива финикийцы передвигались вначале на плотах, а потом на лодках, вытесанных из стволов пальмовых деревьев и обтянутых изнутри кожами животных. Затем стали сооружать парусники. И уже на них, со слов Геродота, «стремясь познать мир и раздвинуть горизонты торговли», перебрались из Прибрежной Аравии в Средиземноморье.
Во время жительства на Дильмуне финикийцы заложили две древнейших в том крае судоверфи. Одну — на самом острове, а другую — в Эль-Джубайле, что на территории восточной провинции нынешнего Королевства Саудовская Аравия.
На островах Тилос и Арадос, то есть на Бахрейне и Мухарраке, что на расстоянии 10-дневного пути от Тередона, отмечал в своей «Географии» древнегреческий историк и географ Страбон (63/64 до н. э — 23/24 н. э.), имелись «святилища, похожие на финикийские». Жители этих островов, писал он, утверждали, что одноименные финикийские города в Леванте, заложили выходцы с Дильмуна (8*).
Первым слово «финикиец» употребил Гомер. «Феникс» в переводе с латинского языка значит «финиковая пальма»; финикийцы, по Гомеру, — «люди финиковых пальм».
Легендарный предок финикийцев, король Эритр, захоронен, как полагают некоторые исследователи-портретисты Аравии, в северной части знаменитого острова Ормуз, расположенного при входе в Персидский залив.
Следы финикийцев прослеживаются не только в Прибрежной полосе Аравии, но в горных районах на юго-востоке полуострова. Например, в Масафи, что в северной части Объединенных Арабских Эмиратов. В прошлом район этот был широко известен среди древних народов Аравии своими финиковыми рощами и террасным земледелием. Обращают внимание исследователи и на поразительное сходство языковых диалектов в ряде горных районов Ливана и в княжестве Ра’с-эль-Хайма, в деревушке Ша’ам, одном из пристанищ финикийцев на пути их в Средиземноморье.
Историки классической древности отзываются о финикийцах как о талантливых коммерсантах, непревзойденных никем «мастерах обмена богатств земли и моря». Древние греки называли купцов-финикийцев «хитрыми гостями морей». Одно время язык финикийцев являлся даже lingua franca (лингва франка) — языком межэтнического общения торговцев всего Средиземноморья.
Историки обоснованно считают финикийцев величайшим торгово-мореходным народом человечества, «кочевниками моря». О вездесущих финикийских торговцах говорится и в преданиях египтян, и в сказаниях других древних народов мира. Во времена легендарных царей Давида и Соломона суда финикийцев ходили в города-порты хорошо известных им Аравийского (Персидского) залива, Южной Аравии, Эритрейского (Красного) моря, и сказочно богатой Индии. Финикийцы открыли практически все морские торговые пути прошлого. Сведения о них держали в строжайшей тайне, и плотно контролировали морскую торговлю Древнего мира.
Осев на побережье Средиземного моря, в землях современного Ливана, финикийцы обнаружили там прекрасный материал для строительства судов: кедр — для военных и кипарис — для торговых.
Главные статьи торговли финикийцев — это стекло и пурпурные ткани, драгоценные металлы и рабы. Предание гласит, что пурпур, краситель красного цвета, который получали не из растений, а из моллюсков морских раковин, был открыт в Финикии случайно — пастухом, собака которого разгрызла на берегу раковину и окрасила пасть в «цвет крови». Из-за дороговизны этого красителя, для получения одного фунта которого требовалось до 60 тысяч моллюсков морских раковин, пурпурные ткани стоили очень дорого. Поэтому одежду из них носили только цари, представители царского рода, верховные жрецы и главные сановники. Из пурпурной шерсти изготавливали ковры для храмов. Знатные люди в Древней Греции и в Римской империи прошивали пурпурной каймой подолы своих одежд. Словом, пурпурная мантия в древности являлась символом власти, а присутствие пурпурной каймы на одежде — знаком принадлежности к роду именитому и богатому.
Финикийцы подарили человечеству арифметику; открыли значение Полярной звезды для мореходства, которую греки именовали «Звездой финикийской».
Цари Давид и Соломон переняли у «князей морских», то есть у правителей Тира, не только стиль обустройства царских дворцов и государственный протокол, но и их одежды пурпурного цвета, а также золотой скипетр и венец — «знаки царской власти», широко разошедшиеся и по другим царствам Древнего мира.
О великих деяниях финикийцев поведал миру Санхониатон. Девять книг его, на которые, рассказывая о финикийцах, ссылались историки древности, не дожили до наших дней.
Интересная информация о морских экспедициях финикийцев содержится в широко известном сегодня среди историков-арабистов «Перипле Ганнона». Долгое время об этом сочинении мало кто знал. Хранилось оно в «сердце» Карфагена, основанного финикийцами на берегу Тунисского залива более чем за полвека до рождения Рима, — в храме Кроноса, верховного божества финикийцев.
В III тысячелетии до н. э. Дильмун подпал под власть царства Аккадского. Жители этого блистательного царства Древней Месопотамии именовали Дильмун островом Нидукки. В истории Дильмуна третье тысячелетие до н. э. ознаменовалось зарождением гончарного производства.
Располагался Дильмун, как следует из хроник деяний Саргона Древнего (его еще называют Саргоном I, правил 2334–2279 до н. э.), в «30 веги» от Шумера (1 веги, шумерская единица времени, у вавилонцев она звалась биру и равнялась 2 часам), посредине моря, то есть в 60 часах водного пути от Месопотамии.
