Далее говорилось о том, что на этих соревнованиях будут присутствовать судьи—ветераны и журналисты. И огромными буквами:
"РЫЖАЯ".
Я очень долго глазел на плакат, пытаясь переварить эту информацию.
– Мы встретимся, как я обещал, Рыжая. Вот только… Сколько же тебе сейчас лет? Никак не меньше пятидесяти… Кем мне представиться? Моим сыном?
Я поехал на регистрацию. Засунуть в нагрудный карман регистрационный талон мешала какая-то бумажка. Я вынул её, собравшись, было выбросить. Это была расписка, в которой говорилось о том, что я отказываюсь от приза в размере пяти тысяч долларов в пользу организации гонок Клуба любителей БМВ тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.
Я выиграл эту гонку, честно говоря, не знаю, почему – ведь в гонке участвовали такие машины! Видимо, весь секрет в двигателе, над которым колдовали его почитатели. А может, и не только… Я видел Рыжую. Она сильно располнела и постарела – рыжие быстро стареют… Увидев меня, Эмма – теперь я, наконец, узнал, как ее зовут – заплакала. Когда она услышала, что я не тот Александр, покачала головой:
– Не знаю, что произошло, но ты говоришь неправду. Я слишком хорошо тебя запомнила. Профессиональная память, Александр.
Мы долго разговаривали. Она, оказывается, дважды была замужем, у неё две дочери и внук. Расставаясь, мы обнялись, как старые добрые друзья. Окружающие смотрели на нас с недоумением…
Я много раз пытался найти тот магазин, где Константин продал мне мою машину. Это было так же бесполезно, как поиски моста той ночью… На том месте – мне казалось, что именно на том – расположился магазин по продаже ковров. Средних лет турок толком не говорил по-немецки, но постоянно твердил:
– Машина магазин? Найн, герр. Не знать такой.
Я не раз пытался съехать на ту дорогу, которая привела меня на гонки шестьдесят восьмого года… Днём, ночью… Безрезультатно. Но я не теряю надежды. Мы обязательно встретимся с тобой ещё, Рыжая. ТАМ встретимся. Может быть, мы сможем что—то изменить в нашей жизни… Может быть. А вы в это верите? Я – да, хотя в этом и маловато логики…
Миссия-1
– Молодой человек, вы сходите на следующей остановке? – спросили где-то позади меня.
В троллейбусе было тесно и душно. Потные тела пассажиров ставили жирный крест на слове «комфорт». Я обернулся. Вопрос (судя по озабоченному выражению её лица) задала женщина лет сорока пяти. Наверное, не только все внутренние органы моего организма засмеялись, нет, хохотала каждая клеточка, каждый атом. Странно и дико слышать в свой адрес подобную фразу, когда тебе…
***
– Эй, Брумтильда, выходи, коварная и лицемерная мерзавка! Ты ответишь за все свои злодеяния, чёртова ведьма!
В ответ – молчание.
Я не сдавался:
– Выходи, подлая тварь!
Тишина. Все знали, насколько коварна Брумтильда. Её страшно боялись жители близлежащих деревень. Как только я пришёл в деревню (после многочисленных просьб местных жителей), крестьяне быстренько попрятались в своих домах, молясь и уповая на бога и провидение. На меня, разумеется, тоже. На меня, может быть, ещё и больше.
– Где же ты, трусливая негодяйка?! Выйди, поговорим, разговор давно созрел!
Возле жалкой хижины одной из самых коварных и вероломных ведьм стоял я, продолжая орать:
– Ты можешь только делать пакости и строить козни, мерзкая тварь, а когда нужно ответить за свои злодеяния, ты прячешься в кусты!
Я начинал нервничать. Всё сказанное мной против Брумтильды было правдой. Всё, да не всё… Она, конечно, не могла ответить за все свои злодеяния, по одной простой причине – слишком много совершила ведьма плохого, и чтобы наказать за всё это, одной её смерти было бы мало. Как вы знаете, убить можно только один раз… И ещё: эта ведьма, которая напускала порчу на скот, учиняла засуху вот уже третий год подряд, воровала и убивала детей, для того, чтобы совершать свои гнусные ритуалы, – вот далеко не полный перечень её злодеяний – вовсе не была трусихой, как и большинство из них. Я ждал, не зная, с какой стороны она нападёт на меня и в чьём образе… Поэтому и нервничал.
Я хотел было уйти, но вспомнил лицо крестьянки, которая потеряла за один год почти всё, что у неё было: мужа, двоих детей, дом, который сгорел ни с того, ни с сего, скот, который пал за одну ночь… Лицо её уже не было убито горем – скорбь давно прошла, осталось только одно чувство, да какое там чувство – жажда мести… Несмотря на все её потери, молодой крестьянке было что терять – у неё осталась младшая дочурка. Гладя ребёнка по белокурой головке, она хрипловатым голосом просила:
– Мне нечем отплатить тебе за твоё ремесло. Я лишилась всего и живу в хлеву у сердобольных соседей. Я работаю от зари и до зари, чтобы прокормить дочь и себя. Единственное, что я могу тебе предложить…
Она замолчала, развязывая шнурок на груди. Полные груди, совершенной формы, достойные кисти самых лучших мастеров живописи (мастера такие, правда, появились позже), трепетные груди, увенчанные розовыми сосками великолепной формы, буквально вырвались из плена…
Я жестом остановил её:
– Во-первых, о какой-либо благодарности говорить рано – я ещё ничего не сделал. Во-вторых, я не собираюсь воспользоваться тем, что ты мне предлагаешь – после того, что ты пережила… В общем, это было бы самым обыкновенным свинством…
Она опустила глаза и стала завязывать шнурок. Стоявшие рядом крестьяне загалдели в один голос:
– У нас почти ничего нет – всё убила засуха, скот большей частью полёг… Как мы только с голоду ещё не все умерли, хотя многие уже…
– Тем более, – отрезал я. – Ничего мне от вас не надо. Покажите, где её найти.
Стало вдруг тихо, и я без слов понял, что никто из них туда не пойдёт – настолько велик их страх.
– Хорошо, не хотите идти, объясните так, на словах.
Воцарилась тишина.
«Да, много же ты страху нагнала на этих людей, милая Брумтильда», – подумал я и сказал:
– Если вы не расскажете, где её можно найти, я не смогу помочь вам. Это понятно?
Тишину нарушила дочурка той крестьянки, которая только что… я думаю, вы поняли, о ком идёт речь. Кстати, звали эту женщину Хелен.
– Я покажу тебе, где живёт эта ведьма.
– Как зовут тебя, детка?
– Каролина… Если ты найдёшь и убьёшь Брумтильду, то я выйду за тебя замуж…потом, когда вырасту, если ты захочешь, конечно… У неё есть ещё одна хижина, в лесу.
Всё заулыбались, кто-то даже засмеялся. Значит, ещё не всё потеряно.
– Я подумаю над твоим предложением, Каролина. Только знаешь что, мы с тобой туда не пойдём, расскажи-ка ты мне лучше на словах…
