Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Некоторые мещанки стремились, несмотря на малый объем производства, интегрироваться в институциональные структуры общероссийского бизнеса. Например, с середины XIX века они участвовали в мануфактурных выставках наряду с крупными игроками. В материалах выставки российских мануфактурных изделий 1843 года были представлены «металлические ткани», изготовленные на предприятии московской мещанки Елизаветы Сидоровны Сарафановой. Металлические ткани представляли собой проволочные сетки разного плетения, использовавшиеся в промышленных целях, например в писчебумажной промышленности для фильтрации бумажной массы или как детали земледельческих машин.
Обратимся к статистике. По данным за 1814 год из 165 владелиц фабрик 20 (12 % от всего количества) принадлежали к мещанскому сословию, были среди них также четыре крестьянки, солдатка и казачка. В 1832 году среди 484 собственниц предприятий были 48 мещанок (10 %), 16 крестьянок, 6 цеховых, 1 солдатка.
Мещанки имели небольшие предприятия, где трудились от одного до двенадцати (изредка до пятнадцати — двадцати) наемных рабочих. Это были скорее мастерские, а не фабрики, — с небольшим помещением и простым оборудованием. Наиболее активно мещанки проявлялись в кожевенной и мыловаренной-свечносальной отраслях.
Мещанки происходили из низшей городской страты людей с низкими доходами, которые, соответственно, должны были платить в казну минимальные подати. По финансовым причинам эти люди не могли подняться выше по социальной лестнице, поскольку переход в купечество должен был сопровождаться повышением платежей за ведение бизнеса в несколько раз. Например, в 1820–1830‐е годы купцы 1‐й гильдии платили в год за взятие так называемого промыслового свидетельства в Москве 2200 рублей ассигнациями, 2‐й гильдии — 880 рублей, 3‐й гильдии — 220 рублей. В провинции плата была меньше — от 132 рублей за 3-ю гильдию. Мещане же платили в Москве за свидетельство, дававшее право заниматься бизнесом, 120 рублей и меньше, в провинции — 40–100 рублей. Также все городские обыватели должны были платить сбор «за торговое место», то есть к промысловому свидетельству брать еще дополнительный билет на лавку или мастерскую, и у мещан плата была в два раза ниже, чем у купцов.
Плата за небольшие промышленные предприятия с числом рабочих до шестнадцати человек периодически отменялась. Например, в 1830‐е годы их устраивали «на праве мещанском».
Правда, в какой-то момент обнаружилось, что некоторые московские мещане хитрили: платили за ведение бизнеса по минимальной таксе, но при этом имели дома стоимостью свыше 25 тысяч рублей. Чаще всего владение домами объяснялось тем, что ранее их собственники принадлежали к купечеству, но потом прекратили вести бизнес или уменьшили объем оборотов, что вынудило перейти в мещанство.
Один из органов городского самоуправления — существовавшая с 1786 года Московская шестигласная дума, ведавшая в том числе сбором налогов в городскую казну, — вела строгое наблюдение за мещанами, не допуская утаивание ими высоких доходов. По закону лица, имевшие дома стоимостью свыше 25 тысяч рублей, были обязаны объяснить происхождение денег и брать свидетельство 3‐й гильдии на торговлю. Те, кто имел дорогую недвижимость, но при этом не брал купеческие свидетельства, подвергался штрафам. Московская казенная палата совместно с полицейскими органами (Управой благочиния и частными приставами) ежегодно составляла списки мещан, цеховых и членов их семей, имевших дорогие дома. В соответствии с этими списками владельцев обязывали заплатить гильдейский сбор, а за нарушение правил с них брали штраф.
В 1829 году были взысканы средства (налог и штраф за несвоевременную уплату) с ряда московских мещан, имевших в собственности дома стоимостью свыше 25 тысяч рублей, в частности с мещанки Ольги Шелапутиной, проживавшей «на улице Коровьего Брода» (сейчас 2-я Бауманская улица) в Лефортовской части. В 1838 году было взыскано 945 рублей за три года неплатежей (1836–1838) с мещанки Марьи Левиной, ранее — подольской купеческой жены, имевшей в Котельническом переулке (сейчас 1‐й Котельнический переулок) Яузской части дом стоимостью 50 тысяч.
Если взять сведения за 1814 год по кожевенной промышленности, можно сравнить купеческие (их было 16) и мещанские (их было 11) предприятия. Оказывается, что 16 предприятий, принадлежавших женщинам из купеческого сословия, имели рабочих от 2 до 23 человек (средний показатель условно 9,2 работников на предприятие), а принадлежавшие мещанкам — от 2 до 10 человек (средний показатель условно 4,8 работников на предприятие). На купеческих предприятиях обрабатывалось в год от 500 до 7000 шкур (средний показатель — 2971 штука на предприятие), на мещанских — от 70 до 3200 шкур (средний показатель — 1073 на предприятие).
Особенно много кожевенных предприятий, принадлежавших мещанкам, размещалось в Смоленской (три), Псковской и Нижегородской (по два) губерниях. В Смоленске мещанка Катерина Кореневская силами всего двух вольнонаемных рабочих изготавливала до 70 штук кож. А в уездном городе Белом, где было всего 4 тысячи жителей, мещанки имели два предприятия. Улита Кожеурова занималась производством «яловочных, коневьих», подошвенных и опойковых кож, в год ее предприятие с пятью рабочими выпускало около 300 кож. Ефросиния Кривченкова производила 600 кож в год на предприятии с четырьмя рабочими.
В Казанской губернии в разных отраслях были весьма активны предприимчивые татарки. К примеру, в Казани имелось предприятие по производству козловых кож мещанки Вахрамы Сабимовой, на котором трудились десять вольнонаемных рабочих-мужчин.
Высокий процент мещанских предприятий отмечен в 1814 году еще в одной отрасли, которая объединяла мыловаренные, салотопенные, свечные предприятия, где дворянок среди собственниц не было вообще. Зато мещанкам принадлежало пять предприятий из девятнадцати, они находились в Московской, Псковской, Томской губерниях. В этих мастерских работали один-два человека, то есть их можно расценивать как кустарное производство. Тем не менее объем продукции у этих предприятий был немалый. Например, в Томске мещанка Наталья Старкова производила на продажу 260 пудов мыла в год (в современных мерах — 4,3 тонны). По одному предприятию находилось во владении казачки Прасковьи Ширабардиной в Саратове и солдатки Татьяны Федотовой в Курске. Впрочем, их заведения корректнее отнести к мастерским. Федотова для варки мыла, производимого, видимо, самой хозяйкой, наняла одного человека, а производство составляло 15 пудов в год (246 килограммов). Ширабардина также имела только одного рабочего, и ее мастерская производила в год 30 пудов (491 килограмм) сальных свечей.
В 1830‐е и 1840‐е годы мещанки стали гораздо активнее в устройстве и руководстве предприятиями. По статистике за 1832 год, более всего мещанок оперировали в кожевенной и мыловаренной отраслях (24 и 16 соответственно). Эти небольшие предприятия были рассеяны по всем губерниям.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
